— Зачем ты это делаешь?

— Что делаю?

— Не даешь хлопцам за границу ходить.

— Нравится мне. Поганые из них фартовцы.

— Я про то говорил с нашими… и с купцами тоже. Знаешь что? — спросил Еся, оживленно жестикулируя. — Они бы все сделали! И с полицией договорились бы, и с Алинчуками! Они ж свидетельствовать побоятся! Они на улицу боятся выйти! А ты миллионы заработать можешь… Ты можешь собрать, если захочешь, свою группу и водить сам, договорившись с купцами… на процентах. Знаешь, что это? Ты ж так знаешь границу, дороги разные… С тобой каждая группа наверняка пройдет, на каждой группе, если в обе стороны, заработаешь, самое малое, две тысячи долларов! Знаешь, сколько это за год будет?

— Добре, — прервал я его. — Но зачем это мне?

— Зачем что?

— Тысячи долларов.

— Зачем тысячи долларов? — спросил жид удивленно, шевеля пальцами в воздухе. — Их же все любят!

— А я не люблю, и не стоит про то говорить.

Вскоре распрощался я с Гусятником. Его практичный ум меня вразумить не мог. Наверняка посчитал меня безумцем. А я — его…

Каждую ночь шел я ловить Берека Стоногу. Шел за десять километров от Ракова в направлении Вольмы и стерег одну из шести дорог, по которой Берек ходил. Не было у меня информатора, чтобы навел на него. Потому ловил вслепую… чтобы только исполнить данное Щуру слово.

В конце концов, удалось мне его сцапать. Близ полночи тучи разошлись и показался полный месяц. Я сидел в засаде прямо за трактом, ведущим из Вольмы в Раков. Устроился я на краю дубравы. Красивой дубравы, с высокими, сильными деревьями. Кроны их начинались высоко над землей.

Один я был. Светило мне цыганское солнце. Пел мне ветер. Шумела дубрава. В третьем часу утра увидел я идущую через поле ко мне серую фигуру. Я спрятался получше. Человек — теперь я его видел отчетливо — поспешно шел через поле к лесу. Был то мужик в лаптях и в сермяге. Нес на плечах мешок. Остановился на краю леса, посмотрел по сторонам, кашлянул пару раз и пошел дальше. Прошел мимо. Через минуту я увидел идущую полем от тракта женщину, одетую в кожух, укрывшую большим шерстяным платком голову и плечи. Шла она босиком. Юбку подоткнула высоко. Шла быстро и все время головой крутила, оглядывалась. Под пахой несла пакет какой-то. Я пропустил и ее. Прошла, зацепив кожухом кусты, где я укрылся.

А я смотрел все время в направлении границы. Через некоторое время увидел еще фигуру, идущую долом к лесу. Был то мужчина в черной куртке и высоких сапогах. У меня сердце заколотилось. От радости грудь распирало. Те наверняка были приманкой, а это — сам Стонога.