Кому он мог об этом рассказать? Кто поймет, какое это было волнующее событие?. Разумеется, Па. Мум поняла бы это лишь отчасти. Мум любит природу иначе, чем Андреас и Па.

Па иной раз сердится, если Мум в нетерпении продолжает путь, когда сам он останавливается возле каждой живой твари.

«Твоя тяга к природе в основе своей поверхностна», — сказал он ей как-то раз. Мум обиделась.

Андреас понял разницу. Для Па наблюдать за животными — главное, все остальное в природе — прекрасный, неотъемлемый фон. Мум, правда, тоже радуется, глядя на гнездо с птенчиками, но она не станет ползти десять метров по колючим кустам, чтобы поглядеть на него.

Но за городом Мум всегда бывает радостной, счастливой и никогда не нервничает. Она принадлежит природе, и потому со стороны Па несправедливо было так говорить.

Когда Андреас в тот раз сопровождал господина Кербе, лес опять явился ему с новой стороны.

На проселочной дороге от тяжелой машины оставались глубокие колеи. От поваленных деревьев пахло смолой, голоса мужчин казались особенно гулкими, цепи, при помощи которых стволы втаскивают на грузовик, звенели, а на Андреаса напали тучи комаров.

Франц Кербе и его помощник грузили толстенное бревно. Кербе человек могучий, на шее у него вздулись жилы, он пыхтел, а его мокрое от пота лицо стало темно-красным.

Во время работы одна брючина у него задралась, и Андреас увидел такое, что перепугался насмерть. Вместо правой ноги — кожаный протез.

Андреас долго не мог успокоиться. Он знал господина Кербе столько, сколько помнил себя, а вот это обстоятельство было ему неизвестно. И не потому, что это от него специально таили, просто случайно он ничего не знал. И так же случайно в тот же вечер об этом заговорила фрау Кербе. Она рассказала, как в жару от пота протез натирает зарубцевавшуюся рану.

«Я тогда смазываю ему рубец французской водкой, — сказала она, — это немного смягчает боль».

На следующий день Андреас спросил:

«Па, господин Кербе — герой?»

Андреас должен был признать, что вопрос свой он задал ни с того ни с сего, и Па от неожиданности рассмеялся.

«Почему ты так решил? Франц — герой? Он человек трудолюбивый, очень деловой, его на мякине не проведешь. Но герой?»

«Я так подумал из-за ноги, ведь это же совсем у него незаметно», — помедлив, объяснил Андреас. Ему не нравилось, когда над его вопросами смеялись.

Тут Па сказал уже совсем серьезно:

«Может быть, ты не так уж неправ. Один раз совершить подвиг проще, чем, будучи калекой, никогда не терять мужества».

— О чем это ты замечтался? — говорит Мум, и Андреас вздрагивает. Он сидит за большим столом вместе со всеми, перед ним нетронутая тарелка супа, и за такое короткое время он успел столько всего передумать.