Мы стали разворачивать остальные предметы. В других бумажных свертках были сложены маленькие патрончики с латунной гильзой и свинцовой пулей, в стеклянных пузырьках хранились капсюли для патронов, в бумажном плоском свертке лежали ассигнации и ценные бумаги, а из матерчатого мешочка мы на рюкзак высыпали серебряные монеты.

Монет было очень много, это все была сплошь царская чеканка разных годов выпуска.

– Серега, мы с тобой нашли клад, делить надо пополам, – не отрывая взгляда от находок, проговорил я, – давай считать монеты, но этот револьвер мне не нужен. Я готов отдать его тебе, а мне тогда чуть больше монет.

– Давай, конечно, я с удовольствием заберу, – обрадовался он, как будто заранее решил, что обязательно должен был забрать оружие себе.

Этот револьверчик меня совершенно не интересовал. Во-первых, он выглядел очень миниатюрно и неопасно, хотя было очевидно, что он настоящий и рабочий. Патроны к нему прилагались тут же. Конечно, меня больше интересовали монеты, и мы с Серегой стали их считать и раскладывать по номиналам. Все в это кучке оказалось 110 серебряных монет царской России, номиналом от 5 копеек до 1 рубля. На монетах были разные года выпуска, самый ранний – 1811 год, а самый поздний – 1915 год. Эти рубли пятнадцатого года с изображением царя Николая II находились в таком состоянии, как будто они никогда не ходили по рукам. Мы не знали, какая из монет имеет большую ценность, но я к этому моменту точно знал, что для нумизматов две монеты одного и того же года и равного номинала могут различаться в цене на порядок – из-за редкости и сохрана. Об этом я узнал лишь потому, что ранее мы с Зямой нашли на Минском шоссе медный пятачок Екатерины II. Бывают разные виды гуртов, монеты могут быть отчеканены на разных монетных дворах, оттого столь разным бывает их тираж и, вследствие этого, они могут иметь разную цену. Поэтому мы стали раскладывать их по годам, по номиналу, по сохрану и по разновидностям.

Когда мы разложили эти монеты примерно поровну, и я услышал от Сереги, что он согласен с такой дележкой, то после этого я положил к его части монет револьверчик, а из его кучи монет взял себе четыре или пять рублей 1915 года чеканки и один полтинник Александра III. Также мы ссыпали к Сереге все патроны и капсюли, после чего продолжили изучать остальные находки.

Оставался неизученным только бумажный пакет с купюрами. Мы аккуратно развернули его и стали смотреть, что же тут хранилось. Первой мне в руки попалась сильно замусоленная и сложенная вчетверо бумажка с бросившейся в глаза датой «1917». Мы аккуратно развернули ее, вот что было там написано: «Заемъ свободы. I серия. 5% облигация в пятьдесятъ рублей нарицательных». Дальше был текст, напечатанный шрифтом с ятями за подписью Министра-Председателя Князя Львова и подписями других министров, выполненных факсимиле.