— Разбойники! Боже праведный! Что ж с нами такое будет?

Работники попрятались под кроватями, между кормушек, среди соломы. Когда, в свою очередь, дверь конюшни под ударом дрогнула и с треском соскочила с петель, они забились в угол, стуча зубами и по-детски хныча от страха.

Десять разбойников ворвались в конюшню со страшными криками и гнусными ругательствами. Один из них держал в руке огромную зажженную головешку, которую поднес к снопу соломы; та вспыхнула, озарив все вокруг ослепительным светом, и испуганные кони зафыркали и шумно заметались.

Кривой из Жуи заметил пару ног, торчавших из-под кровати.

Он подозвал Беспалого с ружьем и сказал ему:

— Уколи-ка мне его штыком, да смотри не убивай.

Разбойник принялся колоть беднягу, который издавал душераздирающие крики и выскочил из-под кровати под смех бандитов. Это был молотильщик, Франсуа Грезель. Его схватили, натянули на лицо холщовый колпак и связали по рукам и ногам.

В следующее мгновение наступила очередь скотника, затем — второго молотильщика и самого молодого возчика. Выгнанные из своих убежищ бандитами, которые кололи их саблями и штыками, работники, бледные как призраки, с выпученными глазами, обезумев от ужаса, кричали:

— Не убивайте нас! Не убивайте нас!

Но не хватало еще двоих. Бандиты начали рыскать повсюду, поскольку любой побег мог испортить все дело и вынудить банду уйти с фермы раньше времени.

Возчик Луи Легре, по прозвищу Простак Пижо, спрятался в щель между стеной конюшни и садовой оградой. Но сад также охранялся. Лишь только он с трудом протиснулся в узкое отверстие, как снаружи на него обрушился шквал палочных ударов. Ему стоило больших трудов увернуться от них. Ободрав лицо и руки, он прыгнул за короб с овсом, набросил на себя накидку и затаился. К несчастью, Беспалый заметил его и заставил выйти, тыча в поясницу горящей головней и рискуя поджечь. Бедняга, увидев, что у него загорелась рубашка, выскочил из укрытия под громкий хохот Беспалого и гнусные насмешки остальных бандитов.

Оставалось найти пастуха Жана Шемена. Он спрятался на чердаке, протиснувшись в дырку между двумя потолочными балками. Там он закопался в сено и сидел с бьющимся сердцем, почти не дыша.

Но Жак из Этампа заметил его. Трое бандитов, забравшись на чердак тем же путем, принялись прощупывать сено остриями сабель. Пастух, которому сабля глубоко вонзилась в бедро, завыл от боли и в конце концов сдался.

Эта сцена, столь долго описываемая, не продлилась и десяти минут. Все слуги были крепко связаны и лишены возможности сопротивляться. Их, как домашний скот, выволокли на кухню, освещенную ярким пламенем камина, разожженного бандитами.