Жан де Монвиль, проведя с Валентиной долгие часы в упоительной беседе, исцелявшей его истерзанную душу, отправился совершать обход замка и, не обнаружив ничего подозрительного, вернулся в свою комнату.

— Ничего нового, господин Жан? — спросил чутко спавший Жако, совсем как в те времена, когда они вместе вели полную невзгод жизнь.

— Ничего.

— Вот и хорошо, завалюсь дальше спать. Доброй ночи, господин Жан.

— Доброй ночи, Жако!..

Прошел час, Жан де Монвиль тоже забылся сном и видел в мечтах возлюбленную, мысль о которой наполняла все его существо и никогда не покидала его.

Грохот взрыва вырвал друзей из забытья. Вскочив, они одним прыжком бросились к оружию. Тревога застала врасплох и хозяина и слугу. Они не раз проявляли отвагу и мужество, но содрогнулись при звуках хорошо знакомого голоса:

— Вперед, оборванцы! Вперед! Они в наших руках!

Хор диких и пьяных голосов ревел:

— Бросайте бомбу! Бомбу! Да здравствует Фэнфэн! Вперед, оборванцы!

Жан де Монвиль приник к маленькому отверстию в ставне и увидел, как внизу во дворе, посыпанном светлым песком, бесновалась целая толпа. Разбойников было больше сотни. Они потрясали оружием, блестевшим при свете звезд, и бросились к замку. Молодой человек в первую же минуту понял, что если кто-нибудь не подоспеет на помощь, то любое сопротивление окажется бесполезным. Нужно было любой ценой задержать негодяев.

Жан де Монвиль без колебаний просунул ствол ружья в бойницу и выстрелил в гущу бандитов. Один из них упал со стоном и забился в конвульсиях, окруженный разъяренными товарищами. Молодой человек успел вовремя отпрянуть, увидев, как разбойники целятся туда, где он только что стоял. Раздался оглушительный залп из тридцати ружей, и град пуль обрушился на ставни. Защищенное изнутри окно выдержало бы один выстрел, но свинцовый ураган разнес в щепки раму и оторвал кусок железа. Однако оборванцы не решились продолжать атаку в этом направлении и устремились к кухне. Увидев приближающихся головорезов, Этьен Лелюк разрядил ружье прямо в середину толпы и получил в ответ новый залп.

Жан де Монвиль, увидев, что бандиты нападают, не обращая внимания на производимый ими шум, пришел к ужаснувшему его заключению:

— Вместо того чтобы призвать к нам помощь, эта бешеная перестрелка напугает местных жителей до полусмерти.

Так оно и было. Непрерывные залпы, сменявшиеся одиночными выстрелами, свидетельствовали, что в замке действует многочисленная, хорошо вооруженная и подготовленная армия. Скорее всего национальная гвардия не осмелится покинуть город — ашерский отряд едва насчитывал семьдесят плохо обученных солдат, испытывавших недостаток в оружии. Кроме того, зарево пожаров должно было повергнуть в ужас все окрестное население. Горели не только фермы Жервийе, Эсперсен, Арконвиль и Пуайи. Огонь охватил уже Пти-Брео и Атрап в окрестностях Тивернона, Амуа и Лифермо, где бандиты до сих пор ни разу не появлялись, а также Кулю, расположенный рядом с Ашером. Догорали девять огромных ферм, разрушение которых грозило голодом и нищетой пятидесяти городкам и деревням и шести тысячам человек!