Сегодня, двадцать пятого июля 1889 года, в десять часов вечера истекал назначенный срок, и последний посетитель явился с предложением произвести это сенсационное оживление в одном из помещений «Ирт геральд». Таким образом, публику можно будет непрерывно держать в курсе происходящего.

Предложение было принято. Но так как до десяти часов еще оставалось время, Беннет улегся на шезлонге в гостиной. Протянув руку, он нажал кнопку и соединился с Центральным Концертным залом.

Какое наслаждение испытывал директор после утомительного дня, слушая произведения лучших композиторов, чарующую музыку, основанную, как известно, на чередовании восхитительных гармонико-алгебраических формул.

Стемнело. Погруженный в мечтательную дрему, магнат не сразу заметил, как распахнулась дверь.

— Кто здесь? — воскликнул он и нажал на кнопку выключателя, расположенного у него под рукой.

В то же мгновение воздух под влиянием электрических колебаний в эфире засветился.

— Ах, это вы, доктор?

— Я, собственной персоной! — ответил доктор Сэм. Ежедневно он заходил проведать своего пациента (годовой абонент). — Ну, как себя чувствуем?

— Хорошо.

— Тем лучше… Язык…

И он осмотрел язык при помощи микроскопа.

— Чистый… А пульс?

Врач приставил к руке пульсограф — аппарат, схожий с тем, который отмечает колебания почвы.

— Великолепный… Аппетит?

— Так себе.

— Да… Желудок… Что-то с ним не совсем ладно… Стареет, наверное… Придется вставить вам новый.

— Посмотрим! — ответил Беннет. — А пока — пообедайте со мной, доктор.

Тут же была установлена фонотелефотическая связь с Парижем. На сей раз супруга сидела у себя за столом, и обед, которому шутки доктора Сэма придавали большое оживление, прошел очень приятно.

— Когда намереваешься вернуться в Центрополис, дорогая Эдит? — спросил Беннет.

— Как раз собираюсь в дорогу.