— Я же тебе говорил, что найду тебя… — проговорил Маркович.

Советские партизаны подошли к нам поближе. С ними я не был знаком в школе. Лишь позже я узнал, что командование создало новую группу во главе с Рекаи, что комиссаром в ней стал Маркович, что им было приказано разыскать меня и мою группу…

После небольшого замешательства, когда прошло волнение первых минут, начались рассказы. Рекаи рассказал о своей группе и о том, что они опознали меня по описанию румынского священника и передали в Киев, что четверо из моей группы живы.

Через несколько минут Рекаи загадочно отвел меня в дальний уголок и, достав из планшетки крохотный сверточек, протянул его мне со словами:

— Это тебе от Евы. Она здорова, целует тебя. Просила обязательно передать тебе это.

Дрожащими пальцами я разорвал нитку и развернул бумагу, в которой оказался кусок пенькового фитиля.

— Больше она ничего не передавала? — спросил я.

— Нет, ничего.

— Она здорова?

— Здорова. Она вместе с нашей группой ездила на занятия по минному делу. Ева стала хорошим сержантом, — пошутил Рекаи.

«Какое счастье, что она жива и здорова, — с облегчением подумал я. — Если бы с ней что-нибудь случилось, Мики не стал бы скрывать». Я не сказал Рекаи, что именно меня интересует. Когда я улетал на задание, Ева была в положении. Мы много говорили о нашем будущем сыне. Я нисколько не сомневался, что так и будет. По моим подсчетам, сейчас она должна была быть на пятом месяце. «Выходит, пока никто не заметил, что она беременна… Пока я вернусь, она уже родит мне сына, а к тому времени и война кончится».

На следующий день мы поселились с Рекаи в одном доме.

Оружие пока не вернули и группе Рекаи, хотя мы свободно расхаживали по селу. Особых дел у нас не было, и мы проводили время в разговорах, не забывая даже о мелочах.

Янош Маркович рассказал, что их группа должна была вылететь в комитат Боршод, но, когда Шандор Ногради спросил его, не хочет ли он полететь в Трансильванию на поиски моей группы, Янош выбрал последнее.

Флориш Фаркаш, верный и преданный друг, сопровождал нас, хотя деревня, в которой жила его мать, уже давно осталась позади. Я решил, пусть он идет вместе с нами, пока мы не доложим о нем полковнику Погребенко из штаба 4-го Украинского фронта. Но как только мы начали удаляться от гор, Флориша охватила тоска по родным местам, и он все чаще и чаще стал заговаривать о том, что ему хотелось бы вернуться в родное село. За два месяца скитаний по горам я настолько привязался к этому мужественному парню, что расстался с ним с явной неохотой.