Положение у нас создалось незавидное: кругом враги, холодно, шел снег, продуктов ни у кого не было.
На следующий день, 29 декабря, мы попали под минометный обстрел. Вокруг рвались мины, свистели осколки.
30 декабря минометный обстрел прекратился, только издалека доносились артиллерийский грохот и пулеметное татаканье. Потом послышались чьи-то шаги, короткие автоматные очереди, обрывки разговора.
Ногради послал на разведку Рубцова и одного венгра. Вернувшись, они доложили, что в лесу много солдат в неизвестной им военной форме, которые разговаривают на незнакомом языке.
Ногради приказал захватить «языка». Через полчаса к нему привели даже не одного, а двух румынских солдат.
Среди партизан находился парень, умевший говорить по-румынски. С его помощью мы узнали от «языков», что на этом участке 2-го Украинского фронта вместе с частями Советской Армии действует и румынская дивизия имени Тудора Владимиреску.
Румынские солдаты сказали нам, что о нас они слышали. Им был зачитан приказ, который требовал от них быть осторожными и не стрелять в кого попало, так как в этих лесах находились венгерские и советские партизаны. В случае встречи с ними они должны были немедленно сопроводить нас в указанный румынский штаб.
Румыны вывели нас из района боевых действий и проводили в штаб дивизии, где нас сначала приветствовал младший лейтенант, говоривший по-венгерски, а затем мы были представлены румынскому генерал-майору.
Заняв хутор Абрончошпуста, гитлеровцы выгнали всех жителей из домов во дворы. Двадцатидвухлетнего Пала Сойака они застрелили на месте. От осколка ручной гранаты умерла полуторагодовалая девочка Марика Курти. Дьёрдя Паличека, Мате Круна, Яноша Круга, Мартона Курти и его брата Андраша, Яноша и Андраша Альберта гитлеровцы угнали в рабочую роту, откуда все они при первой же возможности сбежали.
В бою под хутором наш отряд потерял четырнадцать человек, среди них были Арпад Бандур, Йожеф Валашек, Барна Светлик, Шандор Лапин, Дюла Калло и другие.
Местные жители рассказывали, что и сами гитлеровцы понесли большие потери. Они никак не рассчитывали встретить здесь партизан. Вполне возможно, что, не зная, где именно находятся партизаны, они стреляли даже в своих.
На этом, собственно, и кончается история нашей партизанской группы.
На следующий день Ногради и Тёмпе уехали в Дебрецен, чтобы доложить руководителям Венгерской коммунистической партии о проделанной работе. Уезжая, они обещали скоро вернуться за нами.