— Вы слушайте. Со двора Володька сразу же ушел. Мы тогда тоже работали в ночной смене, и на заводе он мне рассказал. И просил пойти с ним и с Любой к родителям. Утром и пошли. Было то десятого числа. Пришли мы трое к нему домой. И он с ходу сказал отцу с матерью: «Женюсь на ней». Без меня бы он такие решился. И хотя вовсе не такой судьбы я ему хотел, уважать его чувства был обязан. Но знаете, что там произошло? Не поверите. Мать сразу отказала: «Нет, этому не бывать, если ты не хочешь убить меня». Представляете мое положение? А каково им? Девчонка в слезы — и бежать. Володя — за ней. Но отец сумел вернуть его. «Садись и слушай», — сказал отец. Мать с бабушкой вышли из комнаты. Мы остались втроем. Я тоже хотел уйти, но мне не позволил отец Володи. Вернее… вернее, не отец. Потому что он первым делом сказал: «Володя, сынок, я не отец тебе, не я твой отец». Конечно, я не помню в точности всех его слов. Но это он сказал: «Сынок, я не отец тебе, я не твой отец…» Да, в общем, так…

Вот что узнал Володя, вот что узнал Сергей.

В сорок втором из плена бежали два наших летчика. Раненые, голодные, больные. Из плавней их переправили на Микитовку, к деду Ивану Легейде, на поправку. Один из них окреп быстро и скоро ушел обратно в плавни, к партизанам, потом перешел линию фронта. Вернулся в небо, воевал. Это как раз он и сказал Володе при Сергее: «Сынок, я не отец тебе». Второй летчик болел дольше. Дед Иван с внучкой — она-то и есть Володина мать — с трудом выходили его. А когда он поправился, то невозможно было переправить его в плавни. В общем, Володя его сын. Дальше случилось, что кто-то выдал деда Ивана. Пришли полицаи и утащили и деда, и его летчика. Командовал этими полицаями Сличко. Мать Володи, тогда ей девятнадцать было, навек запомнила его. А он, Сличко, тогда же запомнил лицо летчика. Лишь через полгода после гибели своего прадеда и своего отца Володя родился, осенью сорок третьего. На отца он очень похож, да и молодому отцу тогда было столько же, сколько сейчас Володе.

Первый летчик, Бизяев, после войны приехал в Новоднепровск повидать своих спасителей, узнать о судьбе друга. И тут, узнав, что случилось, остался. Остался и позже женился на Володиной матери. Немногие знали об этом. И хотя на Микитовке никогда ничто не скрывается, люди умеют, если надо, молчать. Даже Сергей ничего не знал об этом, а он-то всегда считал, что знает все.

— Я и сам себя спрашиваю: как бы я поступил на месте Володьки? И не представляю. Он чувствовал, что я не смогу помочь советом. И не спрашивал. Но с Любой после этого не встречался — это точно. Мать у него такая — не послушай он ее, жить бы не стала. Не смогла бы. Вот и все, что я знаю. Мало? А по мне, так лучше бы и этого я не знал.