- Вот… - прошептала она, подавая обернутый в зеленую глянцевитую бумагу дневник.

Учительница развернула его и начала листать аккуратно заполненные странички.

- Как же это так получилось, Зина? По всем предметам у тебя пятерки, по моему тоже, а сегодня по алгебре я вынуждена поставить тебе двойку! Второй раз на этой неделе тебя спрашиваю, и второй раз ты не приготовила заданного… Плохо, очень плохо начинаешь учебный год!

Теребя кончик вплетенной в косу ленты, девочка исподлобья следила, как рука учительницы протянулась к чернильнице, обмакнула перо. Вот тонкие пальцы, сжимающие ручку, застыли над страничкой дневника, словно в нерешительности. Еще можно попросить, обо всем рассказать.

- Ольга Ивановна, я… мне…

Поздно! Перо, поскрипывая, выводит жирную цифру «2».

- Ты хотела что-то сказать, Зина? - спросила учительница, выжидающе взглянув на девочку.

Глубоко переводя дух, девочка вдруг всхлипнула и стремительно выбежала из класса.

Расстроенная непонятным поведением всегда ровной и спокойной ученицы, Ольга Ивановна устало откинулась на спинку стула.

«Тебе, моя милая, сегодня тоже следовало бы поставить двойку, - с грустной иронией укоряла она себя. - Люди говорят: опытный педагог! А ты с девчуркой поговорить не сумела…»

- Что это вы так задержались, Ольга Ивановна? - спросила пионервожатая, заходя в класс. - И вид у вас какой-то особенный… Чем-то взволнованы?

Ольга Ивановна порывисто вздохнула:

- Да, круглой отличнице вынуждена была поставить двойку.

- Зине Грицюк?

- Представьте себе, Грицюк. Ума не приложу, что с ней сталось?

- Несчастье у нее. Отец пришел домой…

- Позвольте, Анна Петровна, я что-то вас не пойму! Какое же это несчастье, если отец в семью вернулся? Наоборот, радость большая!

- Вы, Ольга Ивановна, новый человек у нас и многого еще не знаете. Ведь отец Зины отъявленный бандит. В лесу скрывался…

- Огорошили вы меня, честно признаюсь. Но девочка… девочка-то при чем? За грехи отцов дети не ответчики!

- Формально это так, а в действительности… Взять хотя бы Зину. Отшатнулись от нее все, «бандеровкой» дразнят. И матери ее несладко.