XIII. ЩИТ И МЕЧ

XIII. ЩИТ И МЕЧ

Как только лучи солнца осветили башни королевского замка, юноша вскочил с постели, протер глаза и растолкал спавшего рядом товарища, своего ровесника.

— Вставай, Эдвард! Эй, соня! — крикнул он. Эдвард зашевелился.

— А? — произнес он спросонья и широко зевнул.

— Ну ты даешь, старина! — воскликнул Майкл. — Ты что, забыл? Сегодня твой господин встречается со смертью.

Эдвард рывком сел, окончательно проснувшись.

— Вранье! — решительно возразил он, сердито засверкав глазами. — Да он одним махом разрубит сэра Малуда пополам. Нет рыцаря сильнее сэра Джеймса. Или ты имеешь что-то против друга сэра Ричарда? А ведь сэр Ричард так благосклонен к нам с тобой. Майкл хлопнул товарища по плечу.

— Что ты! Я ведь только пошутил, Эдвард. И все равно мне не по себе. По правде говоря, я боюсь…

— Боишься? Но чего? — спросил Эдвард.

— Боюсь, что сэр Джеймс не настолько владеет мечом и щитом, чтобы победить сэра Малуда. Будь он даже в десять крат сильнее, какая от этого польза, если он не сумеет применить свою силу.

— Посмотрим, — не сдавался Эдвард.

— Приятно слышать, что у сэра Джеймса такой верный оруженосец, — послышалось от двери.

Юноши обернулись. На пороге стоял сэр Ричард.

— И дай Бог, чтобы все его друзья желали бы ему сегодня удачи с такой же искренностью! — подытожил сэр Ричард.

Повернувшись уходить, он добавил: — А теперь вставай и займись делом. Приготовь кольчугу хозяина и сбрую. Сэр Джеймс должен выехать на поле как подобает доблестному рыцарю Ниммра.

К одиннадцати часам утра место поединка представляло собой красочное зрелище. Ярко светило солнце, отражаясь на доспехах и вооружении рыцарей. В его лучах живописно пестрели праздничные наряды женщин, собравшихся на трибуне.

На противоположных концах поля стояло по палатке, разукрашенной вымпелами, лентами и гербами владельца. Золотисто-зеленая принадлежала сэру Малуду, серебристо-голубая — сэру Джеймсу.

Перед каждой из палаток стояли двое вооруженных людей в новых доспехах; конюх держал за уздцы брыкающегося коня с богатой сбруей, а оруженосец занимался последними приготовлениями к поединку.

Вышедший на поле трубач застыл словно изваяние, ожидая сигнала для возвещения начала боя.