Он повернулся и через узенькую дверь вошел в маяк. За ним туда же нырнул и долговязый Мартынов. За Мартыновым — Сашка Строганов.
В полумраке башни маяка Гусев побежал вверх по железной лестнице, вьющейся вокруг высокого столба, — всё кругом, кругом, кругом. В стенах башни кое-где светлели маленькие круглые окошечки. Сквозь них видны были только волны — всякий раз всё ниже. Наверху стало светлее. Свет проникал сюда сквозь раскрытую настежь дверь. Гусев шагнул в нее и очутился на маленькой площадке, висевшей на страшной высоте прямо над морем.
Мартынов и Сашка Строганов догнали его.
Ветер здесь был так силен, что Сашка обеими руками вцепился в перила. Волны надвигались на остров, на маяк, но у стоявших наверху было ощущение, будто это площадка маяка движется, плывет над волнами.
Гусев стоял, слегка расставив нога, и смотрел в бинокль. Потом молча передал бинокль Мартынову.
— Это что же, в первой колонне катера такие? — спросил Мартынов, не отрываясь от бинокля.
— Катера, — подтвердил Гусев. — Орудия видите?
— Кажется, по два на каждом…
— По два. Одно на носу, другое на корме.
— А во второй колонне что за суда? — разглядывал Мартынов. — Длинные, узкие…
— Самоходные баржи, — сказал Гусев. — Видите, сколько на каждой народу. Черно! Это десант. Десантные баржи.
— Тоже на каждой по два орудия.
Теперь уже не нужно было бинокля, чтобы видеть приближавшиеся суда. Темные, в белых бурунчиках, они сначала шли двумя отдельными колоннами, потом колонны объединились, и суда стали расползаться, охватывая остров большим полукругом с востока, с севера и с запада.
— Перестраиваются, — сказал Сашка Строганов.
— Тридцать штук, — проговорил Мартынов, не отрываясь от бинокля.
— Как раз сколько нас, — сказал Сашка.
— Что? Что? — переспросил Гусев, не то не поняв, не то не расслышав из-за ветра.
— Я говорю, их тридцать, и нас здесь на острове тридцать, — объяснил Сашка, улыбнувшись и сверкнув зубами. — На каждого по кораблю. Силы равные, товарищ старший лейтенант.
— Три орудия против шестидесяти, — сказал Мартынов.
Гусев нахмурился.