Хаким и Азаде были потрясены.

– Но это же ужасно! Что теперь можно сделать? – воскликнула она.

Ахмед сказал:

– Я постараюсь связаться с горцами. Возможно, теперь, поскольку хан, ваш отец, мертв, они… они согласятся вести с вами переговоры заново. Я постараюсь.

Сидя на месте хана, Хаким увидел обходительную уверенность Ахмеда и осознал, в какую ловушку он угодил. Страх пополз из живота по всему телу. Его пальцы поигрывали изумрудным перстнем на руке.

– Азаде, вернись сюда, пожалуйста, через полчаса.

– Конечно, – послушно произнесла она.

Когда Хаким остался с Ахмедом наедине, он спросил:

– Какое оружие ты носишь с собой?

– Кинжал и автоматический пистолет, ваше высочество.

– Передай их мне. – Он помнил, как колотилось его сердце и во рту пересохло, но он должен был это сделать, и сделать один на один. Ахмед колебался мгновение, потом подчинился; ему явно не нравилось быть безоружным. Но Хаким притворился, что не замечает его недовольства, просто рассматривал пистолет, изучал, как он работает, потом так же задумчиво передернул затвор. – Теперь слушай внимательно, советник: ты не постараешься связаться с горцами, ты свяжешься с ними, и очень быстро, и договоришься о том, чтобы мужа моей сестры вернули ей в целости и сохранности. Отвечаешь за это головой, клянусь Аллахом и Пророком Его!

– Я… Разумеется, ваше высочество. – Ахмед старался, чтобы лицо не выдавало его злобы.

Хаким лениво направил пистолет ему в голову, прицелился:

– Я поклялся Аллахом обращаться с тобой как со своим первым советником и сдержу свою клятву, пока ты жив. – Его улыбка стала кривой. – Даже если так случится, что твои враги тебя покалечат, возможно, лишат тебя мужских достоинств, даже ослепят. Есть у тебя враги, туркмен Ахмед Дурсак?

Ахмед расхохотался, чувствуя себя теперь спокойно, довольный тем мужчиной, который стал ханом, а не юным слюнтяем, каким он его себе воображал. Гораздо легче иметь дело с мужчиной, подумал он, и его уверенность стала возвращаться к нему.

– Много, ваше высочество, много. Обычай предписывает судить о качестве человека по тому, насколько могущественны его враги, разве нет? Иншаллах! Я и не знал, что вы умеете обращаться с пистолетами.

– Ты многого не знаешь обо мне, Ахмед, – сказал Хаким с угрюмым удовлетворением, чувствуя, что одержал важную победу. Он вернул Ахмеду нож, но пистолет оставил у себя. – Я сохраню его как пешкеш. Один год и один день не появляйся в моем присутствии вооруженным.

– Тогда как я смогу защитить вас, ваше высочество?

– Мудростью. – Он позволил малой толике той жестокости, которая годами копилась в нем, выплеснуться в выражение его глаз. – Ты должен будешь доказать свою верность. Мне. Мне одному. То, что нравилось моему отцу, необязательно понравится мне. Наступила новая эра, с новыми возможностями, новыми опасностями. Помни, клянусь Аллахом: кровь моего отца покоится, как у себя дома, в моих жилах.