Остаток дня и бо́льшую часть вечера он принимал различных значительных людей из Тебриза и Азербайджана, задавал им вопросы о восстании, о левых, о моджахедах, федаинах и других фракциях и группировках. Приезжали базаари, муллы и два аятоллы, местные армейские командиры и его двоюродный брат, начальник полиции, и он подтвердил его назначение на эту должность. Каждый из них подносил ему подобающий пешкеш.

Как и должно им поступать, подумал он с большим удовлетворением, вспоминая их презрительное отношение к нему в прошлом, когда состояние его представляло собой круглый ноль, а о его изгнании отцом в Хой было известно всем. Это презрение обойдется дорого всем им до последнего человека…

– Ваша ванна готова, ваше высочество, и Ахмед ждет снаружи.

– Введи его, Иштар. Останься в комнате. – Он наблюдал, как дверь открылась. Ахмед выглядел усталым, его одежда была помятой.

– Салам, ваше высочество.

– Что с выкупом?

– Вчера поздно ночью я разыскал горцев. Их было двое. Я объяснил им, что Абдолла-хан умер, а новый хан приказал мне передать им половину выкупа сразу же, как свидетельство его доверия, и пообещал им вторую половину выкупа, когда пилот будет доставлен целым и невредимым. Я отослал их на север в одной из наших машин с доверенным водителем и послал еще одну машину, чтобы она тайно проследила за ними.

– Ты знаешь, кто они, где их деревня?

– Мне сказали, что они курды. Одного зовут Ишмуд, другого – Алилах, их предводителя зовут аль-Драх, а деревня называется Сломанное Дерево и лежит в горах севернее Хоя. Я уверен, что это все вранье, ваше высочество, и они не курды, хотя и говорят обратное. Я бы сказал, что они просто горцы, бандиты большей частью.

– Хорошо. Где ты взял деньги, чтобы заплатить им?

– Хан, ваш отец, передал мне на сохранение двадцать миллионов риалов на случай экстренных расходов.

– Принеси мне оставшееся до заката.

– Слушаюсь, ваше высочество.

– Ты вооружен?

Ахмед удивленно взглянул на него:

– Со мной только нож, ваше высочество.

– Дай его мне, – приказал он, пряча удовольствие оттого, что Ахмед попал в расставленную им ловушку, и принял от него нож рукояткой вперед. – Разве я не говорил тебе не появляться в моем присутствии вооруженным в течение года и одного дня?

– Но раз… вы вернули мне нож, я подумал… я подумал, что нож… – Ахмед замолчал, видя, как Хаким встал перед ним, держа нож правильной хваткой, глаза темные и жесткие – живая копия своего отца. Позади него охранник Иштар смотрел на происходящее с открытым ртом. У Ахмеда зашевелились волосы на загривке. – Прошу простить меня, ваше высочество, я подумал, что вы дали мне разрешение, – произнес он в неподдельном страхе.