– Миссис Маквету не удивилась? Наверное, я первый человек из России, просящий здесь статус беженца?

Штраус чуть снисходительно улыбается.

– Не хочу задеть Ваши патриотические чувства, Ви́тали, но только в этом году Вы у неё четвёртый такой. Где-то по одному в месяц в среднем. И ещё больше из Украины.

– И все оформляются как беженцы?

– Кажется, один оформлялся как инвестор. А остальные – да, как беженцы. Наше иммиграционное законодательство, увы, не может похвастаться разумностью. А статус беженца – прекрасная возможность избежать ненужных сложностей. Особенно, если у вас есть друзья в Иммиграции.

– Ну, спасибо Вам, у меня они есть.

Шутливо отсалютовав друг другу бокалами, делаем по глотку. Южноафриканский Пинотаж – это чудесно, да. Особенно, с великолепным стейком. Я, в отличие от Петруса, взял на гарнир не излюбленное местными тыквенное пюре, а картофельное, с грибным соусом. Готовить мне обычно лень, хоть и умею, но вот вкусно пожрать люблю.

Что-то я отвлёкся. Мой собеседник, тем временем, продолжает.

– …тоже используют, к сожалению. Вы не поверите, Ви́тали, кто только не едет. Конголезцы, малийцы, какие-то непонятные кочевые дикари из Чада и Судана… Не понимаю, чего им всем в Европу не едется? Сирийцев тоже полно. Ну, эти ладно, они, по крайней мере, могут стать нормальными людьми через поколение. Но все эти чёрные… Одних зимбабвийцев больше трёх миллионов, и это только легально, можете себе представить?

Сочувственно киваю, ухмыляясь в душе. Слушать от тёмно-коричневого мистера Штрауса сетования на «понаехавших чёрных» несколько забавно. Хотя, с его точки зрения, всё правильно. Он-то себя считает не чёрным, а Kaapse Kleurling, или «капским цветным». Вообще, эти самые «цветные» встречаются от «почти белых» до «почти чёрных», и Петрус ближе ко второй категории. Но, как оно часто и бывает, это лишь заставляет его острее чувствовать своё отличие от негров, и всячески это отличие холить и лелеять. Фамилией, опять же, гордится.

– Вы уже думали над поисками постоянного жилья, Ви́тали?

– Да, как раз планирую посвятить этому делу следующий месяц.

– Западный Кейп, надеюсь?

– Мм… Да, пожалуй. Вообще, поначалу я рассматривал ещё Умшлангу, но потом как-то передумал.

Умшланага, всё-таки, это тропики. Если продолжать заниматься алмазами, тропиков мне и так хватит. Да и, при всей красоте природы Наталя, она несколько однообразна. А в Кейпе через каждые десять километров ты как будто в другую страну попадаешь. Западный Кейп – это рай на Земле. Ну, а холодный океан я уж как-нибудь переживу. Да и не настолько он холодный, чтоб купаться нельзя было.