— Не знаю, господин полковник.

— Я знаю, кому в Берлине не на руку наша операция, но сейчас не это важно, — поставил точку полковник. — Вы должны были доложить обстановку в этом районе, — обратился он к Гансу.

В этот момент зазвонил телефон. Бахман поднял трубку. На лице его появилась растерянность. Он вдруг понял, что его слова сейчас услышит Марта. Однако мгновенно его пронзила мысль: этой информации Марта уже не успеет никому передать. И он произнес очень спокойно:

— Время проведения операции «Амина» перенесено с двадцать второго на двадцать восьмое августа.

Возмущенный полковник вскочил с кресла.

— Они с ума сошли! Да, с ума сошли! Шестнадцатого июня русские направили ноту протеста, — говорил он взволнованно, — ссылаясь на договор, подписанный с Ираном в 1921 году. Семнадцатого августа наш посол в Тегеране по поручению фюрера предложил иранскому правительству военную помощь в случае конфликта с Советами, а иранское правительство вежливо отклонило предложение, ссылаясь на нейтралитет. Недавно Би-би-си начало острые нападки на шаха. А мы что делаем? Мы должны были сделать это еще два месяца назад! А когда наконец получили разрешение приступить к акции, в последний момент Берлин опять оттягивает начало на шесть дней. Господа, вы знаете, что сейчас счет идет не на дни, а на часы? Я знаю, — продолжал полковник, — кто в этом заинтересован, кому не нужен успех операции «Амина». Это Шелленберг. Да, господа, Вальтер Шелленберг. Я его знаю. А знаете почему? Потому, что он ненавидит адмирала Канариса! Отсюда и нежелание проводить операцию «Амина». При этом пострадают интересы третьего рейха, а наш труд просто пропадет. Ну что ж, нам остается только надеяться, что до двадцать восьмого августа ничего особенного не произойдет. В противном случае мы потеряем не только Иран, но и источники нефти на Ближнем Востоке, и кто знает, возможно… — Полковник спохватился, что сказал слишком много, и, не закончив фразы, упал в кресло.

Марта поняла, что тайное заседание подходит к концу. Она быстро вернулась в свою комнату, записала услышанное, затем вынула листовки из шкафа и положила их вместе со своей запиской в ночную тумбочку, прикрыв туалетными принадлежностями. Потом побежала в ванную комнату, открыла кран с горячей водой и мгновенно разделась. Она едва успела сесть в ванну, как услышала шаги Ганса, возвращавшегося к себе. Он обратил внимание, что Марта повторила свой номер с купанием.

Посмотрев на полку с книгами, он убедился, что листовок там нет. «Значит, это она!» — подумал Ганс. И тут же принял решение: достал из ящика письменного стола складной нож с пружиной, спрятал его в карман и заглянул в ванную комнату. Как он и предполагал, Марта лежала в ванне.