Дальше Рудаков заявлял о желании уйти. Он написал и в Москву, в Научно-исследовательский институт силикатов, не ожидая благоприятного ответа: такие дела так не делаются, заочно, да путем официальных заявлений.
Все эти дни Рудаков, впрочем, пользовался радостью спокойного расположения духа. Восходящая волна подымала его. Бессмысленно, полагал он, разбирать, почему живешь с удовольствием. Удалось как-то сбалансировать существование. Теперь, казалось ему, можно, потерпев неуспех на поле брани за ультрафиолетовое стекло, отступить в мирный уют: Розанна, липа, дача «Джинал», зной, размякавший на глазах Мишин, в котором открывались новые черты. Переживания можно тоже держать в запасах воображения и воли, как резервы в тылу. Рудаков отдыхал от тех неопределенных волнений и позывов, которые всегда мешали ему жить полной внутренней жизнью. Они встречались с Лелей, улыбались друг другу, и по этим улыбкам было видно, как она смелеет, но почти не разговаривали. Девочка купила себе широкий красный лаковый пояс. Теперь он только радовался, что мечтает об одной, влечется к другой, сила этого разноречия слила обеих женщин в одно представление лишь для того, чтобы давать возможность помечтать о них, когда устанешь от формул. Так утомленные чтением или мелкой работой глаза отдыхают на ярких цветосочетаниях. Рудаков тонко разграничивал внешний и внутренний труд. Лаборатория, завод, заседания, «внешний» труд имели собственную инерцию, которую не могла разрушить усталость от бессонной ночи, потому что Рудаков и после бессонной ночи выходил на работу, розовый и свежий, как юноша. Но внутренний труд обдумывания и сосредоточения на одной идее, когда прислушиваешься к еле заметной вибрации внутри, ловишь тень мысли, – это тонкое проникновение в капризный аппарат изобретающего мозга легко подавалось и угасало под дуновением суеты. Сосредоточенность на внутреннем слетала с первого плана сознания, оставались угрызение от бесплодного существования и страх близости конца. Теперь его идеи усложнились. Неразрешенные трудности с ультрафиолетовым стеклом поставили дополнительную задачу: сделать это стекло и небьющимся.