– Сознайся или умри! – сказал победитель, наступив ногой на тело побежденного и приставив к его горлу острый конец секиры – тот кинжал или стальной шип, которым она снабжена с обратного конца.

– Сознаюсь, – сказал негодяй, широко раскрытыми глазами глядя в небо. – Дай встать.

– Не дам, пока не сдашься, – сказал Гарри Смит.

– Сдаюсь! – буркнул Бонтрон.

И Генри громко провозгласил, что противник его побежден.

Тогда прошли на арену Ротсей с Олбени, верховный констебль и настоятель доминиканского монастыря и, обратившись к Бонтрону, спросили, признает ли он себя побежденным.

– Признаю, – ответил злодей.

– И виновным в убийстве Оливера Праудфьюта?

– Да… Но я принял его за другого.

– Кого же ты хотел убить? – спросил настоятель. –

Исповедайся, сын мой, и заслужи исповедью прощение на том свете, ибо на этом тебе не много осталось свершить.

– Я принял убитого, – отвечал поверженный боец, – за того, чья рука меня сразила, чья стопа сейчас давит мне грудь.

– Благословение всем святым! – сказал настоятель. –

Ныне каждый, кто сомневался в святом испытании, прозрел и понял свое заблуждение. Глядите, преступник попал в западню, которую приготовил безвинному.

– Я, сдается мне, раньше никогда и не видывал этого человека, – сказал Смит. – Никогда я не чинил обиды ни ему, ни его близким. Спросите, если угодно будет вашему преподобию, с чего он надумал предательски меня убить.

– Вопрос вполне уместный, – сказал настоятель. –

Пролей свет среди тьмы, сын мой, хотя бы вместе с истиной он осветил и твой позор. По какой причине ты хотел умертвить этого оружейника, который утверждает, что ничем тебя не обидел?..

– Он учинил обиду тому, кому я служу, – ответил

Бонтрон, – и я пошел на это дело по его приказу.

– По чьему приказу? – спросил настоятель.