Профессор вынул широкий носовой платок и шумно высморкался. Лицо у него было грустное, пасмурное. И

хотя разговорчивость его была несколько утомительна,

слушатели, понимая, что он грустит о безвременно погибшем исследователе, молчали.

Но ученый наш садовод сильно колебался в вопросе о существовании «пенсива». Поэтому, вынув еще более широкий, словно кливер – носовой парус корабля, платок, он погрузил туда нижнюю половину своего носа. Завивая платок свой вокруг носа, подобно венку, ученый садовод наш сказал:

– Споры о возникновении названия в конце концов, как споры о ценности голого веника. Нас интересует: какие найдены биологические особенности у «пенсива»?

Скажем, в смысле долголетия? Был ли произведен горизонтальный срез древесины, если нельзя было вывести из дебрей ствол «пенсива» целиком?

– Григорий Матвеич произвел срез.

– Сколько же лет дереву?

– Обычная яблоня плодоносит двадцать-двадцать пять лет...

– Я спрашиваю о вашем «пенсиве».

– Семьсот.

Кучка слушателей переглянулась и невольно сбилась еще более тесно. «Вот это рванул!» – подумал каждый со смущением, отворачиваясь от профессора.

Николай Михалыч с отсутствием какого-либо сомнения уверенно и в упор смотрел на профессора. «Нет, он нам кое-что еще ввернет», – подумал Николай Михалыч.

И профессор, наведенный слушателями на необходимость подкрепить свои слова фактами, раскрыл ящик письменного стола, притаившегося в углу теплицы, вынул оттуда тарелку, накрытую светлой салфеткой с нефритовозеленым ободком.

– Почему утверждаю я, что «пенсив» существует, несмотря на то, что с мертвого ствола дерева Григорий Матвеич произвел вертикальный срез? Потому что: а) мы имеем семена, б) семена эти добыты из нескольких яблок, которые..

Он резким жестом, точно туша пожар всяческого сомнения, сдернул салфетку.

– ....которые перед нами.

И он так посмотрел на слушателей, будто проявил невесть какую щедрость и великодушие.