– Кар-р-рабус! – заскрипел зубами Карик.

– Ой, сумасшедшие! – испуганно крикнул какой-то мальчишка, и ребята кинулись врассыпную.

В темноте замелькали белые пятна рубашек, справа и слева захлопали калитки. Улица мгновенно опустела.

– Вот видишь, – сказал Карик, тяжело отдуваясь, – всетаки биология нам пригодилась. . А теперь бежим скорее, чтобы никого больше не встретить. . Должно быть, и в самом деле мы похожи на чучел.

Карик и Валя помчались так, что в ушах у них засвистел ветер. Дома, переулки, углы, сады – все это мелькало мимо, словно в кино.

Но вот и знакомые зеленые ворота.

Ребята с разбегу влетели во двор.

– Ивана Гермогеновича не потерял? – спросила, запыхиваясь, Валя.

Карик осторожно отогнул кончик листика:

– Здесь! Сидит!

Во дворе было пусто. Ребята подняли головы и долго смотрели на освещенные окна во втором этаже.

Сквозь занавески было видно, как кто-то – бабушка или мама – переходит от стола к буфету.

– Ужин собирают! – прошептала Валя.

– Ну, мы-то к ужину не опоздаем! – сказал Карик. –

Пошли!

– Ой, Карик, страшно!.. Мама будет ругаться!..

– Вот тоже! Что ж, мама страшнее осы эвмены?

Ребята сорвались с места, толкаясь и перегоняя друг друга, они взбежали по лестнице и остановились у дверей квартиры тридцать девять. Карик торопливо нажал белую кнопку. За дверью затрещал звонок.

После полуминутной тишины, которая показалась ребятам вечностью, послышались торопливые шаги. Загремела дверная цепь. Дверь широко распахнулась. На пороге стояла мама.

– Вы?! – вскрикнула она и заплакала. – Воробушки вы мои! Ну дайте, дайте мне обнять вас!