Шубников подумал о чем-то, и по губам его скользнула едва заметная улыбка. Он посмотрел на часы и сказал:

– Вот уж и вторник начался. Поехали?

– Я готов.

Подполковник выключил свет, отдал ключ от кабинета вахтеру, и они вышли. У подъезда стоял газик-вездеход.

Друзья сели в него, и водитель тронул машину.

23

Поезд мчал Наруза Ахмеда в Бухару.

На западе в золотистой предзакатной дымке умирал день. За окном промелькнули поля, засеянные хлопком, изрезанные арыками. Вновь потянулись пески. Подернутые мертвой волнообразной рябью, они простирались во все стороны, куда только хватал глаз.

«Проклятая страна, – думал Наруз Ахмед. – Какой дурак выдумал, что родина прекраснее всего…»

Он сидел у самого окна, смотрел и думал. Думал о том,

что скоро он расстанется с землей своих предков и вернется назад, в чужой край. Ему вспомнились слова одного тегеранского купца: «Э-э, дорогой! – говорил он. Отчизна для человека там, где ему дадут хороший шашлык…» Да, теперь чужбина обернется к нему другим лицом. Теперь его ждет жизнь, настоящая жизнь, непохожая на прежнюю. Но прежде чем раскланяться с узбекской землей, он должен еще исполнить второе задание Керлинга и, наконец, свой священный долг. Он обязан сдержать клятву и отомстить за отца. Как? Ну уж это его личное дело, и ни с кем своими планами он делиться не намерен. Во всяком случае ни

Джалилу, ни Анзират, ни Саттару не уйти от мести. Настигнет ли их рука самого Наруза или чья другая, направленная им, – значения не имеет. Но лишь только после того как он своими глазами увидит кровь этих трех ненавистных, выпущенную из их жил, он со спокойным сердцем покинет бывшую отчизну и трижды плюнет, трижды проклянет и эту страну, и ее неблагодарный народ.

Сладостное предчувствие удовлетворенной мести охватило Наруза Ахмеда, и он мечтательно закрыл глаза.

Двое соседей по купе мирно спали, а пожилая женщина туркменка, сидевшая напротив, читала русскую книгу.

Когда над песками стал сгущаться вечерний сумрак, поезд ворвался на разъезд, резко сбавил ход и остановился.

Наруз Ахмед прижался лбом к теплому стеклу. Пора!

Цель близка. Он встал, перебросил через плечо рюкзак, прихватил металлическую тросточку и вышел из купе.

Он понимал, что появляться на безлюдном перроне разъезда, когда еще не стемнело, опасно. Одинокий пассажир невольно привлечет к себе внимание обитателей разъезда – людей всегда любопытных.