Чернявский о нем хорошего мнения. Но дело в том, что
Беляк, как местный человек, «абориген», – так именно и выразился Брынза, – хорошо знающий город и его округу, да к тому же и охотник, может принести еще больше пользы германскому командованию. В полной лояльности
Беляка к существующему порядку он, Брынза, не сомневается, в противном случае он бы и не пришел.
Беляк начинал догадываться о цели визита. Это его успокоило окончательно, к нему вернулось обычное самообладание.
Догадки его вскоре подтвердились. После длинного предисловия Брынза предложил Беляку сотрудничать с гестапо, ссылаясь на собственный опыт, уже приобретенный им на этом поприще.
Беляк быстро оценил ситуацию и мысленно набросал для себя план действий.
– Я хочу знать, господин Брынза, от кого исходит инициатива облечь меня таким доверием? – спросил он гостя.
– Как от кого? – вопросом на вопрос ответил Брынза и сделал удивленное лицо. – Конечно, от меня.
– Кто еще знает о вашем намерении привлечь меня к такой секретной работе?
Брынза пригнулся к столу и сказал:
– Боже упаси! Никто, никто не знает и пока не должен знать.
– В таком случае я согласен, – спокойно сказал Беляк.
– А почему так, смею спросить? – поинтересовался
Брынза. Ответ был уже продуман. Беляк объявил, что он не считает себя вполне подготовленным к такой серьезной роли и, пожалуй, не согласился бы принять предложение, если бы оно исходило не от самого Брынзы, а, допустим, от его начальства.
– Уж если работать, так работать, – сказал Беляк. –
Начальство должно вначале получить какие-то результаты, а потом уже узнать, с кем за них надо расплачиваться. Я
считаю, что лучше побыть в тени, поработать, а потом уже показаться на глаза начальству и сказать, кто ты таков. А
вообще хорошо ему и вовсе не показываться. Я предпочитаю роль подпевалы, а уж вы, как человек искушенный и умудренный опытом, будьте запевалой.
Все это Брынзе понравилось.
– Вы знаете, Дмитрий Карпович, – произнес он, захлебываясь от радости, – у меня от этого разговора душа сразу просветлела, точно после исповеди.