Одно время зартог надеялся обнаружить в земле какое-либо подтверждение своей теории. По его настоянию и под его руководством в течение ряда лет проводились раскопки; результат оказался прямо противоположным тому, что ожидал их инициатор.
Под тонкой пленкой перегноя из разложившихся животных и растений, вроде тех, что люди видели на земле каждодневно, обнаружился толстый слой осадочных пород, где следы прошлого изменили свой характер. Там не было никаких останков известных ныне представителей флоры или фауны — только колоссальное скопление исключительно морских ископаемых, потомки которых и до сих пор встречались в океанах, опоясывавших Маарт-Итен-Шу.
Какой же следовало сделать вывод? Что правы геологи, считавшие, будто континент давным-давно служил дном такого же океана? Выходит, Софр не заблуждался в морском происхождении современного растительного и животного царства? Ведь кроме редчайших исключений, которые можно было классифицировать как уродство, найдены следы только водных и наземных видов: первые по необходимости породили вторых...
К сожалению, пришлось сделать и другие, злополучные для обобщения системы, выводы. По всей толщине перегноя, вплоть до верхней части осадочных пород, лежали бесчисленные человеческие скелеты; их извлекали на свет. В структуре костей не обнаружили ничего особенного, и Софр вынужден был отказаться от поисков промежуточных организмов, открытие которых подтвердило бы его теорию: найденные останки были останками людей и ничем иным.
Тем не менее не прошла незамеченной одна труднообъяснимая особенность. До какой-то определенной временной границы, которая находилась приблизительно на рубеже в две-три тысячи лет, чем древнее бы погост, тем меньше становились размеры ископаемых черепов. Наоборот, после этой воображаемой границы закономерность менялась на противоположную, и чем более давними были останки, тем более объемными оказывались черепа, а значит, и их содержимое — мозг. Наибольшие черепа, весьма, впрочем, немногочисленные, покоились на поверхности осадочных пород. Скрупулезный анализ не позволял сомневаться, что люди, жившие в ту отдаленную эпоху, намного превосходили по развитию своих потомков, включая даже современников зартога Софра. Следовательно, в течение ста шестидесяти или ста семидесяти веков шло очевидное отступление, за которым последовало новое восхождение.
Софр, взволнованный странными фактами, с новыми силами продолжил раскопки. Слой за слоем он преодолел толщу осадочных пород: возраст отложений измерялся, по самым умеренным оценкам, пятнадцатью или двадцатью тысячами лет. За ними, ко всеобщему удивлению, открылся слабый пласт древнейшего гумуса, а далее в самых таинственных глубинах — твердые породы различного характера. Но несказанное изумление вызвали находки, безусловно связанные с человеком. То были частицы костей, принадлежавшие когда-то людям, а также фрагменты оружия или машин, куски глиняной посуды, обрывки надписей на неизвестном языке, искусной работы изделия из камня, иногда — почти нетронутые скульптуры, тщательно отделанные капители и т. д. Вывод напрашивался сам собой: около сорока тысяч лет назад, то есть за двадцать тысяч лет до того, как неизвестно как и откуда появились первые представители современной расы, люди уже жили в этих местах и даже достигли высокого уровня цивилизации.