Мастер Захариус был подлинно величествен в своем бреду, уносившем его к познанию последних тайн бесконечности. Жеранда, внезапно остановившаяся на пороге мастерской, слышала все. Она бросилась к отцу, и он судорожно сжал ее в своих объятьях.

— Что с тобой, моя девочка? — проговорил мастер Захариус.

— Если бы здесь была только одна пружина,— сказала Жеранда и приложила руку к сердцу,— то я б не смогла вас так любить, отец!

Старик внимательно посмотрел на дочь и ничего не ответил.

Внезапно он вскрикнул, схватился за грудь и упал, бездыханный, в старое кожаное кресло.

— Что с вами, отец?

— На помощь! Схоластика! — закричал Обер.

Служанка не откликнулась. На улице кто-то дубасил в дверь, и старушка пошла открывать. Когда она вернулась в мастерскую, то не успела и рта раскрыть, как мастер Захариус, придя в себя, заговорил:

— Бьюсь об заклад, моя старая Схоластика! Ты принесла еще одни чертовы часы, которые остановились!

— Боже, сущая правда! — проговорила старушка, передавая их Оберу.

— Сердце не обманет! — вздохнул Захариус.

Тем временем ученик старательно завел часы, но нет, они не шли.

Глава III СТРАННЫЙ ВИЗИТ

Глава III

СТРАННЫЙ ВИЗИТ

Бедняжка Жеранда не представляла бы, как жить дальше, если бы не тайные думы об Обере, который связывал ее с миром.

Старый часовщик тем временем мало-помалу угасал. Его мрачные мысли сводились к мономании, и земная жизнь, казалось, уступала место сверхъестественному существованию. К тому же злонамеренные соперники подняли дьявольский шум, распространяя худую молву о работах Захариуса.

Необъяснимые неисправности в часовых механизмах произвели громадное впечатление на женевских мастеров. Что означала внезапная остановка всех систем колес и откуда эта странная взаимосвязь с жизнью Захариуса? Существовала какая-то загадка, подступиться к ней без тайного ужаса было невозможно. В разных городских сословиях, от ремесленников до господ, не нашлось никого, кто бы не судачил о необычности происшедшего. Пытались добраться до самого мастера, но тщетно. Только его тяжелая болезнь и постоянное попечение дочери позволили избежать навязчивых визитов, грозивших перерасти в постоянные жалобы и упреки.

Всякого рода врачеватели были бессильны перед болезнью. Иногда казалось, что сердце старика остановилось, но потом его удары с лихорадочной беспорядочностью возобновлялись снова.