— Клянусь святым Дустаном,— вскричал Мак Кекмейл,— эти пожиратели апельсинов хотят вырвать Гибралтар у Британии!.. Этому не бывать!.. Нет! Не бывать!..

И тут в комнату ворвалось странное создание и прыгнуло генералу на плечи.

— Сдавайтесь! — закричал нападающий резким высоким голосом.

Несколько солдат, прибежавших вслед за адъютантом, хотели броситься на человека, но вдруг узнали его при свете лампы.

— Хиль Бралтар! — воскликнули они.

Да, это был он, идальго, о котором так долго не вспоминали, дикарь из пещер Сан-Мигеля.

— Сдавайтесь! — визжал он.

— Никогда! — рявкнул в ответ генерал.

Солдаты их уже окружали, и тогда Хиль Бралтар издал свое «свисс» — резкое, продолжительное. Тотчас двор, а потом и дом наводнила толпа нападающих.

Возможно ли?.. Это были обезьяны, сотни обезьян! Пришли ли они отобрать у англичан скалу, истинными владельцами которой являлись, гору, которую занимали прежде испанцев, раньше, чем Кромвель завоевал ее для Великобритании? Воистину так! Бесхвостые обезьяны были ужасны своей численностью, с ними можно было жить в добром согласии, лишь смирившись с их мародерством. Смелые и умные, они умели мстить за оскорбление,— что иногда случалось,— скатывая на город огромные скалы!

Какой стыд для Соединенного Королевства! Англичане, покорители индейцев, абиссинцев, тасманийцев, австралийцев, готтентотов и стольких других, могут быть побеждены обезьянами моно!

Если такое случится, генералу Мак Кекмейлу останется только прострелить себе голову. Нет, подобное бесчестье пережить невозможно!

К счастью, прежде чем обезьяны, привлеченные свистом вождя, успели наводнить комнату, солдаты набросились на Хиля Бралтара. Сумасшедший, наделенный необычайной силой, сопротивлялся, и одолеть его оказалось нелегко. Его обезьянья шкура была содрана в борьбе, и он лежал в углу почти нагой, связанный, с заткнутым ртом, не в силах пошевелиться или издать свист.

Но снаружи положение по-прежнему оставалось тяжелым. Несколько пехотинцев успели собраться у Морских ворот и пробивались к жилищу генерала. Отдельные ружейные выстрелы раздавались на Мейн-стрит и Торговой площади. Численность моно все возрастала, гарнизону угрожала потеря всех важных позиций. А там уж на помощь обезьянам придут испанцы, форты будут покинуты, батареи тоже, на укреплениях не останется ни одного защитника, и англичане, сдав неприступную скалу, не сумеют больше ею овладеть.

Мак Кекмейл толкнул дверь и вышел на улицу, решившись победить или умереть, как говорят военные.

И все внезапно переменилось.

При свете факелов, освещавших двор, можно было видеть, что обезьяны начали отступать. Во главе их маршировал вождь, размахивая палкой. И моно, подражая его движениям, шагали с ним в ногу.