— Письмо пришло из Сан-Фернандо-де-Атабапо, на нем была почтовая марка и дата: двенадцатое апреля тысяча восемьсот семьдесят девятого года.

— А почему же вы не отправились в путь тотчас же, дитя мое?

— Потому что мой дядя и я узнали об этом письме только три месяца назад. Друг, которому было адресовано это письмо, должен был хранить его в тайне. Только после его смерти родные передали нам это письмо... Ах, если бы я не был так далеко, когда отец решился покинуть родину! Он бы не уехал...

Господин Мирабаль, тронутый до глубины души, привлек к себе Жана и нежно поцеловал его. Мысленно он спрашивал себя, чем он может помочь этому юноше. Существовал лишь один достоверный факт: письмо, датированное двенадцатым апреля 1879 года, написанное полковником де Кермором и отправленное из Сан-Фернандо-де-Атабапо.

— И все-таки, — сказал господин Мирабаль, — моя память ничего мне не подсказывает, хотя в это время я точно был в Сан-Фернандо.

— Не может быть! — воскликнул юноша. — Мой отец находился здесь какое-то время — и от его пребывания не осталось никаких следов!

Из груди его вырвались рыдания, слова господина Мирабаля отнимали у него последнюю надежду.

— Не отчаивайтесь, Жан, — обратился к нему Жак Эллок, — на этот раз он не сказал «мой дорогой Жан» — с трудом сдерживая волнение. — Вполне могло случиться, что господин Мирабаль не знал о прибытии вашего отца.

Старик поднял голову.

— Другие могли его видеть, — продолжал Жак Эллок. — Мы будем искать, расспрашивать... Я повторяю вам, Жан, не нужно отчаиваться.

Сержант Марсьяль молчал. Он смотрел на юношу и, казалось, повторял то, что он столько раз говорил ему: «Вот увидишь, мой мальчик, наше путешествие будет бесполезным!»

— Так вот, — заключил господин Мирабаль, — поскольку вполне возможно, что я не знал о пребывании в городе полковника де Кермора, я попытаюсь разузнать... я расспрошу жителей Сан-Фернандо... Я тоже вам говорю, не надо отчаиваться! Что ваш отец был в Сан-Фернандо, в этом нет сомнений. Но, быть может, он путешествовал под чужим именем, скрывая свой чин и звание?

Предположение было вполне правдоподобным, хотя и оставалось неясным, зачем полковнику нужно было скрывать свое имя.

— Если господин де Кермор, — сказал Жак Эллок, — хотел, чтобы никто не знал о его пребывании в Сан-Фернандо...

— А, собственно, почему? — спросил господин Мирабаль.

— Мой отец испытал столько горя, — дрожа от волнения, ответил Жан. — После гибели моей бедной матери он считал, что остался совсем один на свете.

— А вы, мое дорогое дитя?

— Он думал, что я тоже погиб, — ответил Жан.