Естественно, Жермен Патерн, верный своему правилу все проверять на собственном опыте, хотел попробовать этот венесуэльский матлот[309], но брезгливость взяла верх над научным любопытством, и он смог проглотить только микроскопическую порцию этого блюда.

— Я полагал, что ты больше предан науке! — сказал Жак Эллок, посмеиваясь над брезгливостью друга, несовместимой с любознательностью натуралиста.

— Ничего не поделаешь, Жак, любознательность натуралиста тоже имеет свои пределы! — ответил Жермен Патерн, пытаясь справиться с подступающей к горлу тошнотой.

На следующий день пироги отправились в путь с рассветом, пока ветер был еще достаточно силен, чтобы надувать паруса. Вдали, над простирающимися вдоль правого берега лесами поднимались вершины высоких гор. Это была горная цепь Дуида, одна из самых значительных в этих местах. До нее путешественникам оставалось еще несколько дней пути. К концу дня, весьма утомительного из-за постоянно меняющегося ветра и то и дело налетающих ливней, Вальдес и Парчаль решили сделать остановку около Пьедра-Пинтада.

Не следует путать этот Разрисованный Камень с тем, который путешественники уже видели в районе Сан-Фернандо. А называется он так потому, что скалы на левом берегу покрыты иероглифическими знаками и изображениями человечков.

Поскольку уровень воды уже значительно снизился, то рисунки у основания скалы были хорошо видны, и Жермен Патерн смог их как следует разглядеть.

Впрочем, до него это уже было сделано господином Шафанжоном, что и засвидетельствовано в его книге. Но господин Шафанжон посетил эти места во второй половине ноября, тогда как Жак Эллок и его спутники очутились здесь на месяц раньше. А в стране, где сухой сезон, можно сказать, внезапно приходит на смену дождливому, за один месяц происходят очень существенные изменения в погодных условиях.

Наши путешественники спешили воспользоваться тем, что уровень воды в реке был выше, чем он будет через несколько недель: ведь недостаток воды является основным препятствием для путешествующих по Ориноко в это время года.

Вечером того же дня пироги встали на якорь в устье Кунукунумы, одного из крупнейших правых притоков Ориноко.

На этот раз Жермен Патерн не стал отстаивать права этого притока, хотя его можно было бы назвать Ориноко с не меньшим успехом, чем Вентуари.

— Зачем? — сказал он. — Ведь господина Фелипе и господина Баринаса здесь нет, а стало быть, не с кем и спорить.

При иных обстоятельствах Жак Эллок скорее всего последовал бы примеру своего соотечественника, раньше него побывавшего в верховьях Ориноко. Возможно, для того чтобы лучше выполнить стоящую перед ним задачу, он отправился бы по Кунукунуме на маленькой куриаре рместе с Парчалем и его людьми. А может быть, по примеру господина Шафанжона, в течение нескольких дней исследовал бы прибрежные территории, населенные марикитаре. Или же вошел бы в контакт с этим хитрецом Арамаре и его семьей, которых посетил и сфотографировал французский путешественник. Но, увы, предписания министра были принесены в жертву иной цели, которая влекла Жака Эллока в Санта-Хуану. Он считал своим долгом сделать все от него зависящее, чтобы помочь Жанне де Кермор добраться туда как можно быстрее. Жермен Патерн, правда, не в порядке упрека, а для очистки совести, время от времени напоминал ему об изначальной цели их путешествия.