Луи Клодьон и Роджер Хинсдейл, обладавшие большим самообладанием и энергией, старались поддержать товарищей, как только раздавалась какая-нибудь жалоба или чувствовалось проявление слабости, за исключением мистера Паттерсона, который, казалось, впал в состояние прострации.

Уилл Миц всячески помогал юношам.

— Не теряйте надежды, не падайте духом, юные друзья, — повторял он. — Ветра еще нет и в помине, судно должно быть где-то здесь... И как только с восходом солнца рассеется туман, мы сразу обнаружим, что наша шлюпка уже далеко от «Стремительного», а нам достаточно пары взмахов весел, чтобы оказаться на борту незнакомца.

Однако молодой моряк был в глубине души чрезвычайно обеспокоен, хотя и старался ничем не выдать тревоги, догадываясь, как это может отразиться на его спутниках.

А разве не следовало опасаться, что один из пиратов уже обнаружил, что пассажиры сбежали, что Гарри Маркел разгадал их замысел и сейчас во второй шлюпке с несколькими головорезами устремился в погоню?.. Вполне вероятно, вполне... К тому же разве не было для лже-Пакстона чрезвычайно важно теперь схватить беглецов, поскольку штиль приковал барк к месту?..

Но, с другой стороны, как только бриз позволит пирату поднять паруса, не возникнет ли для него опасность, что неизвестное судно, более быстроходное, чем «Стремительный», бросится его преследовать, поскольку капитан будет уже в курсе событий?..

Поэтому Уилл Миц отдал команду сушить весла. Шлюпка замерла неподвижно, то едва поднимаясь, то опускаясь на ленивой волне. Все напрягли слух, со страхом ожидая, что вот-вот из клубов тумана донесется голос Джона Карпентера или еще какого-нибудь головореза.

Прошел еще час. Луи Клодьон и его друзья сменялись на веслах единственно для того, чтобы удерживать шлюпку на месте. Отплывать дальше Уилл Миц не хотел, поскольку не знал, в какую сторону двигаться. К тому же к моменту восхода солнца следовало держаться как можно ближе к неизвестному судну, чтобы постараться привлечь внимание его команды или попытаться догнать его, если оно начнет движение.

В этот период равноденствия, во второй половине сентября, светает не раньше шести часов утра. Правда, уже с пяти часов, если туман рассеется, судно, безусловно, можно будет заметить в радиусе трех-четырех миль. Поэтому самым жгучим желанием Уилла Мица в данный момент было увидеть, как рассеивается туман до наступления зари, о чем он и сообщил Роджеру Хинсдейлу и Луи Клодьону, а заодно и Тони Рено, который не впал в уныние.

— Но только бы не под действием ветра, — добавил он, — поскольку, если «Стремительный» сдвинется с места, неизвестное судно сделает то же самое, и мы окажемся одни в безбрежном морском просторе!