Группа иностранцев, разгуливающая между хижинами, не вызвала у местного населения никакого волнения. Вагдийские мужчины, женщины, дети смотрели на них, не проявляя даже особого удивления. Они обменивались между собою какими-то репликами, произнося их хриплыми голосами. Фразы были короткие и отрывистые, а слова — неразборчивы. Правда, проводнику показалось, что он расслышал несколько выражений на конголезском языке, но не следовало этому удивляться, поскольку Ли-Маи многократно употреблял слово «нгора». Это казалось необъяснимым. Но еще более поразило Джона Корта повторенные несколько раз два или три немецких слова — между прочим — «Vater»[331], о чем он сообщил своим друзьям.

Ну, чему же вы удивляетесь, мой дорогой Джон? — ответил Макс Губер. — Я лично готов ко всему, даже к тому, что один из этих типов хлопнет меня по животу, вопрошая: "Commentca, va mon vieux?".[332]

Время от времени Ли-Маи, выпуская руку Лланги, перебегал то к одному, то к другому своему другу и вел себя как живой и шаловливый ребенок. Он испытывал гордость, провождая иностранцев по улицам родной деревни, не просто прогуливаясь с ними, это было очевидно, но ведя их в каком-то определенном направлении, с какой-то тайной целью, и друзьям ничего не оставалось, как послушно следовать за своим пятилетним гидом.

Эти "первобытные люди" — так их про себя окрестил Джон Корт не были абсолютно голыми. Не говоря уже о рыжеватых волосах, которые покрывали отдельные части их тел, мужчины и женщины носили набедренные повязки из растительной ткани, примерно такой же, хотя и более грубо сработанной, какую обычно плетут из прядей акации в Порто-Ново, в Дагомее.[333]

Джон Корт отметил, что округлые головы вагдийцев, приближающиеся по размерам к типу микроцефалов[334] и имевшие близкий к человеческому лицевой угол, давали мало примеров прогнатизма[335]. Кроме того, надбровные дуги у них были совершенно лишены складок, свойственных всем обезьянам. Что же касается волос, то это обычная для туземцев Экваториальной Африки густая грива в сочетании с редкой бородкой у мужчин.

— У нижних конечностей нет хватательных функций, — заметил Джон Корт.

— А еще нет хвостового отростка, — добавил Макс Губер. — Ни малейшего намека на хвост!

— Действительно, согласился американец, — а это уже признак более высокой организации. У антропоморфных обезьян нет ни хвоста, ни защечных мешков, ни мозолей. Они могут перемещаться в горизонтальном и вертикальном положении, по своей доброй воле. Но было сделано одно важное наблюдение: при ходьбе в вертикальном положении четверорукие опираются не только на ступни ног, но и на обратную сторону согнутых пальцев рук. Для вагди это не характерно, так что походка у них совершенно такая же, как у человека, следует признать это по справедливости.