Конечно, антарктический климат, ураганные ветры, вымораживающие все и вся, не дают разрастись местной флоре. Лишь некоторым видам растений удалось прижиться, да и то лишь со стороны Магелланова пролива, а также на Мальвинских островах, в ста морских милях от Огненной Земли. Здесь растут ракитник, черноголовник, норичник, вероника, ковыль и некоторые дикие злаки. Их соцветия, бледные, почти незаметные в тени деревьев и на лугу, среди травы, увядают, не успев распуститься. Кроме того, у подножия скал и на плоских вершинах, где скапливается птичий помет, появляются мхи, а в земле — среди древесных корней — можно обнаружить съедобные корешки, например азалию, которую южноамериканские индейцы используют вместо хлеба. Но этим, конечно, не прокормишься. К тому же на всем острове не найти ни речушки, ни ручейка, среди камней не бьет ни одного ключа. Но в озерцах и лагунах[146], сохраняющихся все лето и затем до самых заморозков, воды хватает: за восемь месяцев, пока стоит зима, вьюги наметают большие сугробы, которые начинают таять под косыми лучами солнца с приближением теплого, а точнее сказать, не очень холодного времени года, и наполняют все водоемы, благодаря чему почва не испытывает недостатка во влаге. Вот и сейчас, в самом начале нашей истории, со всех холмов вблизи маяка устремились вниз, прямо в бухту Эльгор и в залив Сан-Хуан, мощные потоки талой воды.

Но если сам остров очень беден живностью, то прибрежные воды просто кишат рыбой, вот почему, несмотря на опасности, подстерегающие рыбаков в проливе Ле-Мер, огнеземельские аборигены часто промышляют в этих водах и не жалуются на улов. Водятся здесь хек[147], корюшка[148], морской налим[149], дорада[150], бычок, бонито, рыба-молот[151] и кефаль.

Количество и разнообразие рыбы могло бы привлечь сюда и большие рыболовные суда, тем более что в теплое время года в водах Антарктики появляются усатые киты, кашалоты, а также морские львы и тюлени, которые, спасаясь от бездумного истребления, вынуждены укрываться в местах, где охота на них — не только опасное, но и трудное занятие. К тому же и сам берег очень привлекателен: отмели, бухточки, выступающие над водой утесы, изобилие двустворок мидий, устриц; моллюски там и сям попадаются между камнями.

Пернатых тоже бесчисленное множество: белоснежные альбатросы, бекасы[152], зуйки[153], улиты[154], морские жаворонки[155], шумные крачки, крикливые чайки, оглушительные поморники.

Но из всего вышеперечисленного не следует, что Аргентинская Республика или Чили[156] уж очень хотели бы присоединить остров Штатов к своим землям. Что бы там ни было, речь ведь идет просто о громадном утесе, на котором никто не живет. Во времена, когда происходили описываемые события, остров, как и весь Магелланов архипелаг, находился в совместном владении обоих государств на оконечности Южно-Американского материка[157]. Летом местным морякам с Огненной Земли иногда приходится укрываться от бурь у его берегов. А торговые суда обычно предпочитают переходить из одного океана в другой через Магелланов пролив, который очень точно показан на всех морских картах и потому гораздо безопаснее для морехода, особенно с тех пор, как появились пароходы. Практически, к острову Штатов подходят лишь корабли, чей путь лежит в направлении к мысу Горн или от него.