Наступил полдень, небо не прояснялось. На востоке у горизонта громоздились тучи, тяжелые, серые. Ветер набирал силу с каждой минутой. Волны, бегущие по морю, только что казавшиеся мелкой рябью, вдруг превратились в длинные валы, забелели пенистыми гребешками, собираясь с грохотом обрушиться на скалистый берег.

Если погода не исправится, шхуне, очевидно, не выйти в море с завтрашним приливом. Солнце садилось, а улучшения не наступало. Напротив, погода становилась все хуже.

У Васкеса не оставалось сомнений: это не гроза и дело не ограничится несколькими часами. Судя по всему, шел шквал. Небо и море налились свинцом, обрывки туч с бешеной скоростью неслись по небосклону, неистово кипели волны, сталкиваясь с подводным течением, и громадные буруны с диким ревом обрушивались на рифы. Опытный моряк, даже не глядя на барометр, мог бы сказать, что столбик давления упал ниже отметки «буря».

Несмотря на беснующийся ветер, Васкес вышел на берег и пошел вдоль кромки воды, не отрывая взгляда от горизонта. Вдруг в последних лучах уходящего солнца далеко в волнах что-то зачернело.

— Корабль... Корабль, который, кажется, направляется в нашу сторону, — вырвалось у смотрителя маяка.

Действительно, с восточной стороны показалось какое-то судно, собираясь то ли пройти через пролив, то ли обогнуть остров с юга.

Тем временем буйство стихии все набирало силу и походило теперь не просто на шквал, а на один из тех ураганов, которые все сметают на своем пути и против которых не устоять даже самым мощным кораблям. Спастись судно может только в открытом море или когда, по выражению моряков, «есть куда утечь», но, если с подветренной стороны у него земля, крушения не избежать.

— А эти мерзавцы держат маяк без огней, — воскликнул Васкес. — Капитан рассчитывает на его свет, чтобы определиться относительно острова, а в такой кромешной тьме он и не заметит, как окажется у самого берега и ветер вынесет судно прямо на скалы.

С минуту на минуту могла разыграться трагедия, и снова по вине Конгре и его шайки. Наверное, с галереи башни корабль уже заметили и поняли, что, не справляясь с разгулявшейся непогодой, экипаж отдался на волю ветра и волн. Совершенно ясно, что без помощи береговых огней судну не найти дороги в океане, не уклониться от встречи со скалами мыса Сан-Хуан при входе в пролив[230], не избежать камней Северала, которые стоят частоколом у южной оконечности острова. Не пройдет и часа, как острые рифы у входа в бухту вспорют днище корабля и моряки, которые на закате дня не успели даже разглядеть появившуюся на горизонте землю и ни о чем не подозревают, окажутся на дне морском.