— Мы так и знали...— ответила Мери рассказавшей ей эту историю матери.

— ...что этот джентльмен окажется лжецом,— закончила Бесс, презрительно скривив губы.

И обе девицы с явным недоброжелательством посмотрели в сторону бывшего объекта своих забот. А он в это время оживленно разговаривал с Маргарет Гамильтон, без сомнения убеждая ее в том, что возненавидит свою жизнь только в том случае, если не сможет посвятить ее Маргарет. Но та, по-видимому, и не думала превращать его в ненавистника собственной жизни, судя по тому, с каким расположением и одобрением она его слушала.

За исключением девиц Блокхед, все, таким образом, оказались счастливы, как и бывает, когда удается избежать большой опасности. Робер наслаждался обществом Элис. Роже с утра до вечера веселил Долли, Бейкер трещал своими суставами, преподобный Кули посылал небу благодарственные молитвы, Ван Пипербум из Роттердама без конца ел. Среди счастливцев выделялись только два печальных лица.

На одном из них застыли боль и сожаление из-за отнятой толстой сумки, все время мысленно оплакиваемой. Другое лицо выражало удивление в связи с фактом своей постоянной трезвости: он был уверен, что во вселенной не все в порядке.

Судьба могла бы и в данном случае повернуться к Томпсону более благоприятной стороной. Ведь Джонсон охотно отдал бы все содержимое своего кошелька за спиртное. Но командир эскорта французских солдат не счел спиртные напитки тем грузом, который взять с собой необходимо.

Джонсон, следовательно, лишился любимого и единственного удовольствия на все двадцать дней перехода до Сен-Луи. Но зато как он вознаградил себя потом! Оказавшись в городе, он сразу же бросил своих спутников. А вечером все поняли, что он добросовестно наверстывал упущенные за эти дни возможности.

Трехсотпятидесятикилометровый переход под охраной французских штыков был трудным, но вполне безопасным. В дороге не произошло ни одного инцидента.

В Сен-Луи им оказывали всяческое содействие, как людям, прошедшим суровые испытания. Но у путешественников было только одно желание — вернуться домой. И скоро клиенты «Агентства Томпсон» и их посрамленный Главный Администратор покинули берега Африки на борту комфортабельного парохода.

Меньше чем через месяц после счастливого освобождения из арабского плена они благополучно высадились на набережной Темзы.

Томпсон, к великому своему удовольствию, освободился наконец от Пипербума. Невозмутимый голландец «отцепился» от администратора, как только почувствовал под ногами мостовую Лондона. Он исчез на первой же улице, унося с собой свою тайну.