Деловые отношения между господином Келлером и господином де Лоране вскоре переросли в дружеские отношения, крепко связавшие обе семьи. Они длились уже двадцать лет. И ни разу никакое облачко не омрачило взаимного расположения, основанного на сходстве взглядов и привычек.

Господин де Лоране овдовел еще совсем молодым человеком. От его брака у него остался сын, которого Келлеры знали очень мало. Сын этот, женившийся во Франции, приезжал в Бельцинген всего один или два раза. А вот отец навещал его каждый год, это доставляло господину Лоране удовольствие провести несколько месяцев на своей родине.

У де Лоране-младшего была дочь, рождение которой стоило жизни ее матери. И сам он, глубоко потрясенный этой потерей, тоже вскоре после жены умер. Дочь почти не знала отца, так как сделалась круглой сиротой в пятилетнем возрасте. С тех пор из всей семьи у нее остался лишь дедушка.

Последний не преминул исполнить свой долг. Он поехал за малюткой, привез ее в Германию и всецело посвятил себя ее воспитанию. Скажем сразу, что в этом ему очень помогла госпожа Келлер, сильно привязавшаяся к девочке и проявившая о ней материнскую заботу. Нечего и говорить о том, как господин де Лоране был счастлив, что мог положиться на дружбу и преданность такой женщины, как госпожа Келлер.

Сестра моя Ирма, как и следовало ожидать, от всей души помогала своей хозяйке. Сколько раз, я уверен, она нянчила девчушку или укачивала ее на руках, за что дедушка был ей от всей души благодарен. Ну а со временем это дитя превратилось в прелестную девушку, на которую я и смотрел сейчас, впрочем, украдкой, чтобы не слишком смущать ее.

Марта де Лоране родилась в 1772 году. Стало быть, тогда ей было двадцать лет. Довольно высокого для женщины роста, блондинка с темно-синими глазами, прелестными чертами лица, с грациозными движениями и непринужденной манерой поведения, она совсем не походила на тех обитательниц Бельцингена, которых мне довелось увидеть. Я любовался открытым, ласковым выражением лица, ее счастливой улыбкой. У нее были таланты, доставлявшие удовольствие не только ей самой, но и другим. Она премило играла на клавесине[193], хотя полагала, что не слишком сильна в этом деле. Однако мне, простому сержанту, она казалась первостатейной музыкантшей. Кроме того, она рисовала очень хорошенькие букетики на бумажных экранах.

Нисколько не удивительно, что господин Жан влюбился в эту особу, как и то, что барышня де Лоране, в свою очередь, по достоинству оценила все, что было хорошего и привлекательного в этом молодом человеке. Обе семьи с радостью замечали, как дружба детей, выросших друг подле друга, понемногу превращается в более глубокое чувство. Они очень подходили друг другу и смогли друг друга оценить. И если их брак еще не свершился, то причиной тому была излишняя деликатность господина Жана — деликатность, понятная всем людям с благородным сердцем.