— Нам с сестрой все известно.

— А тебе, Марта, а вам, господин де Лоране?.. — спросила госпожа Келлер.

— А что такое случилось? — воскликнула Марта.

— Сейчас вы все узнаете, — отвечал я. — Пойдемте.

Минуту спустя мы уже теснились в глубине хижины. Там мы могли если не видеть, то слышать друг друга. Я, расположившись у входа, слушал, а сам не переставал наблюдать за дорогой.

Вот что рассказал нам господин Жан, делая паузы лишь для того, чтобы прислушаться к звукам снаружи.

Впрочем, и без того господин Жан говорил прерывисто, короткими фразами, словно он запыхался от быстрого бега.

— Милая Марта, — начал он, — это должно было случиться… И мне сейчас лучше находиться здесь… прячась в этой хижине… чем там, под началом полковника фон Граверта, к тому же в эскадроне его сына, лейтенанта Франца!..

Тут Марте и моей сестре в двух словах рассказано было о том, что произошло перед нашим отъездом из Бельцингена, об оскорбительном вызове лейтенанта Франца, об уже условленном поединке, об отказе от него после зачисления господина Жана Келлера в лейб-полк…

— Да, — говорил господин Жан, — мне предстояло служить под командой этого офицера! И он мог мстить мне сколько душе угодно вместо того, чтобы стать со мной лицом к лицу с саблей в руке. Ах, Марта, я убил бы этого человека, оскорбившего вас!..

— Жан… бедный мой Жан, — шептала девушка.

— Полк был отправлен в Борну, — продолжал Жан Келлер. — Там в продолжение месяца на меня сваливали самую тяжелую работу, унижали на службе, несправедливо наказывали, обращались со мной хуже чем с собакой — и все из-за этого Франца!.. Я сдерживал себя… Все сносил… думая о вас, Марта! Терпел ради матери и всех моих друзей! Ах, как я страдал! Наконец полк ушел в Магдебург… Там мы встретились с матерью. Но там же, пять дней тому назад, когда мы с лейтенантом Францем однажды вечером оказались одни на улице, он осыпал меня ругательствами и ударил хлыстом!.. Это переполнило чашу моих страданий и унижений!.. Я бросился на него и… в свою очередь тоже ударил его…

— Жан… бедный мой Жан!.. — все повторяла шепотом барышня Марта.

— Если бы мне не удалось бежать, я бы пропал… — снова заговорил господин Жан. — К счастью, я смог разыскать мать в гостинице, где она остановилась… Некоторое время спустя я сменил форму на крестьянское платье, и мы покинули Магдебург!.. На следующий день, как я вскоре узнал, военный совет приговорил меня к смертной казни… За мою голову назначили цену… Тысячу флоринов тому, кто выдаст меня!.. Как мне ускользнуть?.. Я не знал!.. Но я хотел жить, Марта… жить, чтобы снова увидеть всех вас!..