В тот день Хальг в присутствии Гарри Родса завел серьезный разговор с Кау-джером, прося совета в отношении некоторых колонистов с того берега. Речь шла о незадачливых рыбаках, которые, некогда воспользовавшись щедростью огнеземельцев, стали попрошайничать все чаще, и теперь не проходило дня, чтобы доля улова индейцев не оставалась в их руках. Эти люди, окончательно потеряв совесть и решив не затрачивать лишних усилий, просто оставались на берегу, дожидаясь возвращения шлюпки, и требовали, как должного, части добычи.

Подобная бесцеремонность начала злить Хальга, тем более что в шайке бездельников находился его враг — Сирк. Но, прежде чем отказать колонистам, юноша хотел знать мнение своего старшего друга.

Все трое сидели на песчаном берегу. Перед ними расстилалась необъятная морская гладь. Выслушав подробный и взволнованный рассказ молодого индейца, Кау-джер ответил:

— Взгляни на это бесконечное пространство, Хальг, и пусть оно привьет тебе более глубокие философские взгляды на жизнь. Ты, незаметная песчинка, затерянная в огромной Вселенной, волнуешься из-за нескольких рыбешек?! Что за безумие! У человека только одна обязанность, мой мальчик: любить людей и во всем помогать им. Те, о которых ты говорил, несомненно нарушили свой долг. Но это не причина поступать как они. Запомни простое правило: обеспечив себя самым необходимым, ты должен помочь всем остальным. А то, что они злоупотребляют твоей помощью, не имеет ровно никакого значения. Тем хуже для них, а не для тебя.

Хальг почтительно выслушал своего наставника и собирался ему ответить, как вдруг собака Зол, лежавшая у ног собеседников, тихо зарычала. И тотчас же позади них кто-то позвал:

— Кау-джер!

Тот обернулся:

— А, господин Боваль!

— Он самый… Я хотел бы поговорить с вами.

— Слушаю.

Но губернатор начал не сразу. Он был явно смущен. Правда, бывший адвокат заранее приготовил свою речь, но, очутившись лицом к лицу с невозмутимым анархистом, как-то странно оробел. Все пышные фразы моментально испарились из памяти, будто он только сейчас осознал всю невероятную глупость своего поступка.

Ружье Кау-джера, лежавшее перед ним на песке, вызывало особую зависть Боваля. Ведь оно обеспечивало владельцу полное превосходство над всеми остальными! И разве не было естественным и законным, чтобы это преимущество принадлежало губернатору, то есть тому, кто представлял интересы всего общества?

— Кау-джер,— наконец решился Боваль,— известно ли вам, что меня недавно избрали губернатором Осте?

Тот иронически улыбнулся в ответ.

— Я полагаю, что первой моей обязанностью в подобных обстоятельствах является передача на службу общества личного имущества, которое может быть полезным для колонии.