Неожиданное возвращение губернатора было не единственным сюрпризом, уготованным судьбой ирландцу. Через три дня его ожидало еще более сильное потрясение, повлекшее за собою тягостные последствия.

На этот раз он дежурил с шести часов вечера до двух часов ночи на обрывистом берегу реки, около северного вала. Между валом и участком Паттерсона находилось еще трое часовых. Ирландцу повезло — его самого охраняли со всех сторон.

Когда он заступил на пост, было еще светло, и обстановка показалась ему вполне благоприятной. Но постепенно опустилась ночь, и им овладел привычный страх. Снова он напряженно прислушивался к малейшему шороху, снова озирался по сторонам, пытаясь различить в темноте какие-нибудь подозрительные тени.

Но ирландец ожидал опасность издалека, а она оказалась совсем рядом. Он замер от ужаса, услышав, как в двух шагах от него кто-то тихо окликнул:

— Паттерсон!

Он чуть не закричал, но угрожающий голос шепотом приказал:

— Молчи! — а затем спросил:— Узнаешь меня?

И, так как Паттерсон не мог вымолвить ни слова, невидимый собеседник продолжал:

— Я — Сердей.

Ирландец вздохнул с облегчением: Сердей — свой парень, хотя его появление было совершенно непонятным.

— Сердей? — переспросил он недоверчиво.

— Да… Тише… Говори шепотом… Ты один?… Никого нет поблизости?

Паттерсон, всматриваясь в темноту, ответил:

— Никого.

— Не шевелись! — приказал Сердей.— Стой так, чтобы тебя было видно. Я подползу ближе, но ты не поворачивайся в мою сторону.

Зашуршала трава.

— Вот и я,— сказал он, не подымаясь с земли.

Несмотря на запрещение, Паттерсон рискнул повернуть голову и увидел, что Сердей мокрый с головы до ног.

— Откуда ты взялся? — спросил ирландец.

— С реки… Я с патагонцами.