Одни только индейцы, недавно поселившиеся на Осте, не поддались губительному азарту. К чести этих скромных тружеников следует сказать, что их рыболовецкие артели не распались и плантации не заросли сорняками, ибо никто из них не ушел на поиски золота. Все это объяснилось только природной честностью огнеземельцев. Эти бедняки еще издавна привыкли повиноваться своему покровителю, так что им и в голову не приходило отплатить Кау-джеру черной неблагодарностью за его бесчисленные благодеяния.

События продолжали стремительно разворачиваться. Настал момент, когда экипажи кораблей, стоявших на рейде, последовали примеру остельцев. С каждым днем увеличивалось число дезертиров. Без всякого предупреждения матросы, одурманенные волнующим золотым миражем, покидали свои суда и уходили в глубь острова. Капитаны, напуганные резким уменьшением состава корабельных команд, спешили покинуть Новый поселок, даже не завершив операций по погрузке или разгрузке судов. Можно было не сомневаться в том, что они оповестят весь мир о грозившей опасности и отныне корабли всех стран будут избегать Осте.

Эпидемия не пощадила даже тех, кто должен был бороться с нею. Отряд Кау-джера, созданный для охраны побережья, вскоре распался. Из пятисот человек не набралось бы теперь и двадцати. Другой отряд, которым он командовал сам, тоже таял, как лед на солнце. Не проходило ночи, чтобы несколько беглецов не воспользовалось темнотой. За две недели от трехсот человек осталось не более пятидесяти.

Все это чрезвычайно огорчало Кау-джера. Человечество еще раз цинично продемонстрировало перед ним свои постыдные пороки — перед ним, кто так страстно жаждал творить добро и после долгого уединения вновь полюбил людей! Все созданное таким тяжким трудом рушилось в один миг… И подумать только! Из-за какого-то ничтожного осколка камня, расцвеченного несколькими желтыми крупинками, тысячи несчастий обрушились на бедную колонию…

Бороться? Нет, теперь уже невозможно. Даже самые рассудительные люди покинули губернатора. Теперь уже не обуздать обезумевшее население при помощи жалкой горстки людей. Правда, пока еще они подчинялись Кау-джеру, но в любую минуту тоже могли ему изменить.

Правитель возвратился в Либерию. Да, ничего уже нельзя было сделать. Как смерч, опустошающий все на своем пути, золотая лихорадка охватила и поразила весь остров. Приходилось только ждать, когда она сама утихнет, и в какой-то момент показалось, что она пошла на убыль. В середине декабря некоторые горожане начали возвращаться в Либерию, а в последующие дни приток их усилился. На каждого ушедшего на прииск колониста приходилось по два вернувшихся, которые с унылым видом принимались за обычные дела.