— Мадемуазель Морна! — вскричали они, шумно поднимаясь.

— Одна? — спросил Гарри Киллер, наклоняясь над столом и бросая беспокойный взгляд по направлению к коридору.

— Одна, — дрожа, но твердым голосом ответила Жанна Бакстон.

Ноги ее ослабели, и ей пришлось опереться о косяк двери.

Пораженные люди долго молча смотрели на молодую девушку. Ее приход был чрезвычайным событием. Она же под этими взглядами понемногу теряла уверенность и начинала горько сожалеть о своем смелом поступке.

— Вы пришли оттуда? — спросил наконец заплетающимся языком Гарри Киллер, показывая пальцем в направлении завода.

— Да, — пробормотала Жанна Бакстон.

— Зачем вы явились сюда?

Вопрос был задан тоном, не сулящим ничего хорошего. Значит, по всей вероятности, они ошибались, бедные, изголодавшиеся рабочие, возлагая на нее всю ответственность за свои несчастья: более чем когда-либо, она испугалась, что ее жертва не улучшит их судьбу.

— Я пришла сдаться, — прошептала она, с чувством глубокого унижения, сознавая, как мала цена ее жертвы.

— Так-так! — насмешливо сказал Гарри Киллер и повернулся к своим компаньонам: — Оставьте нас!

Восемь советников поднялись и, покачиваясь, направились к двери. Гарри Киллер задержал их жестом и обратился к Жанне Бакстон:

— Я вас не спрашиваю о Чумуки; мы нашли его куски. Но что с другим?

— Это не мы убили Чумуки, — ответила Жанна. — Он погиб при взрыве планера. Его спутник ранен. О нем заботятся на заводе.

— А планер?

— Уничтожен.

Гарри Киллер, довольный, потер руки, а восемь советников исчезли.

— Итак, вы сдаетесь? — спросил он пленницу, когда они остались одни. — А для чего?

— Чтобы спасти других.

— Непостижимо! — вскричал Гарри Киллер, издеваясь. — Те, другие, дошли до крайности?