— Это все правда?

Ответ последовал далеко не сразу.

— Да, правда, — сказал наконец Жоэль. — Что дальше?

— Дальше? — переспросил Сандгоист. — А дальше вот что: разумеется, все эти предположения основаны на глупейших суевериях, вот каково мое мнение на сей счет. Но от этого цена на билет не упадет, а будет подниматься, как я полагаю, все выше и выше, по мере приближения дня розыгрыша. Я же коммерсант и намерен заняться этим делом самолично. Вот почему я выехал вчера из Драммена в Дааль и желаю взять на себя куплю-продажу этого билета, а фру Хансен должна уступить мне право первенства среди прочих желающих приобрести его.

Первым порывом девушки было желание сообщить Сандгоисту, как она отнеслась ко всем сделанным ей предложениям, хотя тот обращался не прямо к ней, однако Жоэль опередил ее.

— Перед тем как дать ответ господину Сандгоисту, — сказал он, — я хотел бы спросить: знает ли он, кому принадлежит билет?

— Ну разумеется, Гульде Хансен.

— Так, стало быть, у Гульды Хансен и надобно спросить, намерена ли она продать его.

— Жоэль! — вмешалась фру Хансен.

— Позвольте мне договорить, матушка, — продолжал ее сын. — Разве билет не принадлежал на вполне законных основаниях нашему кузену Оле Кампу, и разве он не имел права завещать его своей невесте?

— Несомненно! — отвечал Сандгоист.

— Значит, для того, чтобы приобрести его, следует обращаться к Гульде Хансен, и только к ней!

— Согласен, господин формалист,[95 - Формалист — блюститель пустых формальностей, то есть внешних требований и условий при исполнении какого-нибудь дела.] — сказал гость. — Итак, я прошу Гульду продать мне билет за номером девять тысяч шестьсот семьдесят два, полученный ею от Оле Кампа.

— Господин Сандгоист, — твердо объявила девушка, — мне было сделано множество таких предложений, но я все их отклонила. И вам я отвечу то же, что ответила другим. Если мой жених послал мне билет со своим последним «прости», значит, он хотел, чтобы я сохранила его, а не продавала. Поэтому я не расстанусь с ним ни за какие деньги.

С этими словами Гульда собралась покинуть зал, полагая, что разговор, — по крайней мере, в том, что касалось ее лично, — исчерпан этим отказом. Но по знаку матери ей пришлось остановиться.

Фру Хансен невольным жестом выдала свое разочарование, а нахмуренные брови и сверкнувшие глаза Сандгоиста явно свидетельствовали о закипавшем в нем гневе.

— Да, Гульда, останьтесь! — приказал он. — Вы еще не сказали последнего слова, и, если я настаиваю на продаже билета, то, поверьте, имею на это право. Впрочем, я вижу, что неясно выразился или, скорее, что вы меня плохо поняли. Очевидно, что шансы билета на выигрыш не могли возрасти в силу того факта, что он был закупорен в бутылку рукою терпящего бедствие и что бутылку эту столь удачно выловили в море. Но разве можно спорить с безумцами? Они готовы на все, лишь бы завладеть этим волшебным билетом. Они жаждут купить его и не успокоятся, пока не добьются своего. И вот я повторяю: это выгодное дело, и я приехал предложить вам прибыльную сделку.