Через час или два Пратт и его племянница сидели за столом вместе с двумя другими особами.

Рыба в здешних местах составляет главную ежедневную пищу тех, которые живут подле морских берегов.

Гости, собравшиеся у Пратта, кроме его самого, были Мария, Росвель Гарднер и пастор Уитль. Рыба была превкусная, и все хвалили Марию за умение ее приготовлять. Но Мария была печальна. Она еще не освободилась от грустного впечатления, которое поселили в ней недавняя смерть Дагге и погребение его. К этому присоединилась мысль о близком путешествии Росвеля Гарднера, о состоянии его ума и образа мыслей касательно религиозных верований в минуту предприятия опасной экспедиции.

Она несколько раз высказывала свое желание пастору, чтобы он поговорил с Росвелем. Пастор обещал, но поступал так же, как и его прихожане, которые забывали платить ему: он никогда не вспоминал об этом.

Росвель же Гарднер оставался в неверии, или, что одно и то же, под влиянием некоторых мнений, которые противоречили всему, что церковь проповедовала со времен апостольских. По крайней мере так думала Мария; так же думаем и мы. Росвель Гарднер пил одну только воду, тогда как другие гости пили и воду и ром.

— Я очень жалел, что моя последняя поездка в Коннектикут не позволила мне увидеть бедняка, которого так скоро вынесли из дома вдовы Уайт, — заметил пастор. — Мне говорили, что больной родился на востоке.

— Так думает доктор Сэдж, — отвечал Пратт, — капитан Гарднер предложил съездить за доктором в моей шлюпке (и Пратт сделал ударение на притяжательном местоимении). Но можно ли помочь моряку, у которого страдают легкие!

— Этот бедняк был моряк, а я и не знал, чем он занимался. Он не из Ойстер-Понда?

— Нет, у нас здесь нет никого по фамилии Дагге, принадлежащей Виньярду. Большая часть Дагге — моряки, и этот человек занимался тем же, хотя я от него ничего не слыхал и заключаю это только из некоторых слов, вырвавшихся у него в разговоре. — Пратт думал, что таким образом, не затрудняясь, может скрыть истину, поскольку никто не присутствовал при его тайных разговорах с Дагге. Но предполагать, что вдова Уайт не принимала никакого участия в разговоре, происходившем под ее кровлей, значило не знать ее характера. Это было совсем иначе: любопытная женщина не только старалась подслушивать, но даже провертела дыру, сквозь которую могла слушать и видеть все, что происходило между Праттом и ее постояльцем.

— Бетинг Джой пришел с берега и желает видеть хозяина, — сказал старый негр, который прежде был невольником, а теперь поддерживал свою жизнь, работая для дома.