Определить диспозицию для войска не представляется трудным, и возможных западней я не вижу. Разве что противник выведет один отряд в качестве приманки, пока остальные заходят с тыла. Дозорные скоро подтвердят или опровергнут эту догадку.

* * *

Утро сегодня туманное, веет свежий ветер, и ничто не предвещает песчаных бурь. Солдаты отлично позавтракали, и командиры приступили к построению.

Двадцать дозорных вернулись в лагерь невредимыми и говорят одно: перед нами стоит митаннийская армия в полном составе, и скрытых резервов у нее нет. Я приказываю военачальникам разворачивать наши силы, как запланировано. Лучникам – устранить максимум себе подобных на стороне противника, прежде чем в бой пойдут наши колесницы.

Лошади нервничают, им сейчас нужна ласка и ободряющие слова. Все взгляды обращены на меня. В кирасе из медных пластин, в синей короне я стою рядом с Маху, который держит в руках поводья царской колесницы, обитой золотыми пластинами.

Мне сорок два года, и «Анналы» провозглашают тридцать пятый год моего официального правления. Пройден долгий путь, но это ли не его конец? Конец трагический, который низвергнет Египет в пучину насилия…

Меня охватывают сомнения. Не лучше ли вернуться, спасти сотни жизней и удовольствоваться укреплением собственных границ?

Человек колеблется, но не царь. Возведенный богами, фараон – несокрушимая стена.

Люди и лошади теряют терпение, Маху недоумевает, почему я медлю с сигналом, и многие разделяют его удивление.

Тот напоминает мне о «Седьмом часе ночи».

И я вскидываю руку…

90

90

Со времен реального перехода власти в руки Тутмоса и победы при Мегиддо жизнь в казармах Мемфиса и Фив перестала напоминать долгие каникулы. Следуя распоряжениям государя, высшее командование ввело жесткую систему учений. Стрельба из лука и пращи, борьба врукопашную, упражнения с копьем и кинжалом, бег и, конечно, специальное обучение для колесничих. После ужина солдаты падали на циновки и тут же засыпали.

Сегодня они порадовались, что прошли такую суровую подготовку. Организованные и дисциплинированные, египетские войска превозмогали страх благодаря уверенности в своих силах, снаряжении, командирах и прежде всего – в своем фараоне.

По его сигналу энергия высвободилась, но не беспорядочно: каждый знал свою роль и точно ее придерживался.

Под прикрытием щитов пехоты египетские лучники расположились на большом расстоянии от противника. Прицелились, натянули тетиву…

Результат превзошел надежды Джехути. Почти все стрелы попали в цель, и в рядах противника началась паника.

– Надо атаковать! – воскликнул он.