– Молодой, неопытный, склонный рубить с плеча… Я этого не хочу. Я прекрасно понимаю, с какими трудностями ты сталкиваешься ежедневно и обязан их решать, но сил тебе хватает. А моменты отчаяния еще будут, Рехмир. Когда строишь счастье страны, на себя внимания не обращаешь. Соблюдай свою клятву и отдыха не жди.

* * *

Госпожа Небету не встает с кресла, стоящего в стратегическом месте дворца, где она может видеть приходящих и уходящих, а также весь рой «пчел», обслуживающих этот «улей». Выслушивая всех и каждого, она знает то, что не должна бы знать, и видит то, что для ее глаз не предназначено. А поскольку всем известно об особом отношении к ней царя, поток лести и сочувствия не иссякает. Отделяя зерна от плевел, госпожа Небету использует Кенну в качестве карающей длани и следит за порядком во дворце.

На ноги старушка встает лишь в одном редком случае – когда царь зовет ее прогуляться в саду.

– Боги по-настоящему благоволят тебе, – говорит она Тутмосу, опираясь на трость. – При дворе публика ничуть не лучше, чем в любом другом месте скопления людей: честолюбцы, трусы, лентяи, те, от кого вообще нет пользы, рвачи, и это я еще не всех упомянула. Но хуже всех, по моему мнению, лжецы. Ложь ведет к алчности, алчность – к предательству.

– Опасаешься, что во дворце есть предатели?

– Я плохо вижу и почти не слышу, но на лжецов у меня особое чутье. А ты не забывай совет мудрецов – почаще «делать свой день счастливым». Вдыхай благовония, укрась грудь гирляндой из цветов, сделай приятное царице, которая так хорошо тебе помогает.

Я слышу мелодию флейты. Она бесконечно нежна и пребывает в гармонии с безмятежностью заката.

Меритамон играет для матери и маленького брата, который завороженно слушает. Небету тихонько удаляется, оставляя меня с семьей.

Первым замечает мое присутствие Геб, но вставать не спешит. Когда затихают последние ноты, я подхожу, чтобы погладить музыкантшу по волосам, и она замирает от неожиданности, не зная, бежать ли ей в объятия матери или принять этот неожиданный знак нежности.

* * *

Голос Тота наполняет мое сердце. Я хватаю свою писарскую палетку, тайное имя которой мне открылось в ходе ритуала Осириса в Доме Жизни – «Видеть и Слышать», – и отправляюсь в Долину Царей.

«Десятый час ночи», десятый час моей жизни.

Что продиктует мой покровитель? Направляя мою руку, он заставляет изобразить скарабея Хепри, символ нарождающегося солнца, возникающего из мрака. Сам Тот исцеляет око Гора, о котором заботятся богини. При содействии сокола и двух благорасположенных змей солнечная ладья продолжает свое движение.