Тесть от этого уточнения отмахнулся.

— Ну, вот и все, зятек, не парься. Это моя забота дальше. С кадрами я улажу ситуацию, у меня там есть земляки — помогут. Курсы тебе устроим, заочные. А с военкоматом договоримся.

— Хорошо.

На эмоции и возражения у Ивана уже не было сил. Все происходило словно во сне. И сон этот, как начался еще утром, так и тянется. Просыпаться Ивану не хотелось, а хотелось, наконец, выспаться.

— Ну, вот и добре! — тесть откупорил вторую бутылку Оболони. — Я об этой ситуации давно уже думал. Дуже я волновался, шо тебя загребут, и надумал. А вот и ситуация!

Тесть очень любит это слово — «ситуация», он его выговаривает как-то особенно, от чего его украинский акцент приобретает особенную окраску, а слово представляется невероятно важным. Ивану сразу приходят на ум фильмы «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «За двумя зайцами». Потому что на тестево «г» вспоминаются Проня Прокоповна: «Шо ты гакаешь? Не гакай!» и толстый Пацюк, который ел галушки со сметаной, не прикасаясь к ним руками. Тесть очень похож на этого артиста [1]. За пять лет службы в Москве его акцент нисколько не изменился. Порой Ивану казалось, что тесть нарочно бережет свое особенное произношение, как бы выставляет его напоказ, разговаривая на невероятной смеси украинского и русского, как актер Тарапунька. Иван не мог определиться нравится ему это или нет, но звучало прикольно и иногда очень смешно. А разговаривая с тестем, Иван представлял, как тот говорит:

— Коли нужен чорт, так и ступай к чорту!

Именно так, через большое и глубокое «О».

Теща подала большую тарелку с борщом и булочки с чесноком — пампушки.

Говорила теща всегда мало. Но если начинала говорить, то Иван ничего понять не мог. Это было какое-то «пение» в котором все звуки сливались в переливчатую мелодию с интонациями. Выделить точный смысл из этих «песен» Ивану еще ни разу не удалось. Он улавливал только два: согласие или отрицание. Зачем для этого нужно было произносить такие длинные фразы, оставалось загадкой.

Иван давно подозревал, что борщ в этой семье варится постоянно. Одна кастрюля заканчивается, но уже готовится другая? Потому что, когда бы он ни пришел к тестю, всегда ему подавали борщ или приглашали на борщ. Будто других блюд не знали.

— Рубай, Иванэ, и жду тебя завтра. — Тесть поднялся, — за пыво спасибо. Уважил. Пойду я, футбол посмотрю. Наши играют. Не обижаешься?

Иван покачал головой «нет». Борщ у тещи всегда отменный и тесть понял, Иван молчит, потому что ест, а «когда я ем, то глух и нем».

«Наши» для Степана Богдановича это «Киевское Динамо».