Он закашлял, кровь окрасила его губы.

— Она оставила Марион и Неля.

Прайс, истощенный речью и кашлем, был пепельно-бледен. Натаниэль повернулся к офицеру — и офицер подбежал к нему с фляжкой в руках. Капля рома оживила Прайса. Он продолжал: *

— Дети, Нат! Я попытался найти их, и несколько лет спустя я нашел их в Науво. Мужчина и женщина, которые убили отца, взяли и воспитали их как своих собственных. Этого я не мог выдержать. Я готов был сойти еще раз с ума от ярости и жажды мести. Ради этой мести я жил. Я хотел, по крайней мере, их иметь при себе. Но если бы я забрал их, все было бы потеряно. Я последовал за детьми, следил за ними, любил их, и они любили меня. Я согласился ждать, пока моя месть не обрушится подобно грому, и тогда я освободил бы их и рассказал бы, как была прекрасна их мать. Когда Иосиф Смит был убит, произошел великий раскол. Его убийцы, воспитатели детей, последовали за Стрэнгом. Я тоже пошел за ним. Я перевез мою Джен сюда и похоронил ее там, где мы с вами были. Средняя могила, Нат, — могила матери Марион.

Натаниэль дал старику еще глоток рома.

— Моя месть была накануне осуществления. У меня уже было все готово, когда Стрэнг узнал тайну. Он узнал, что старики были убийцами. И когда Марион не согласилась стать его женой, он рассказал ей часть тайны. Он представил ей доказательства. Он угрожал, что убьет стариков, если Марион не согласится стать его женой. Его шпионы сторожили ее день и ночь. Он назначил час их приговора, в случае если бы Марион изменила своему слову. И ради того, чтобы спасти своих предполагаемых родителей, чтоб скрыть от Неля их ужасное преступление, Марион была готова пожертвовать собой.

Прайс опять остановился. Его дыхание становилось все слабее.

— Я понял, — шепнул Натаниэль.

Потускневшие глаза посмотрели на него в упор.

— Я думал, что моя месть успеет спасти ее вовремя, но она не удалась. Я не видел исхода, и когда все казалось мне потерянным, я решился на это. Я убил стариков. Я сделал это, чтобы разрушить силу Стрэнга над Марион.

В неожиданном приливе сил Прайс поднял свою голову. Его голос звучал хрипло и возбужденно. V

— Не говорите Марион, что я убил их…

— Нет, Прайс, никогда, клянусь вам.

Прайс со вздохом облегчения упал на скатанную шинель. Несколько секунд молчал, потом в последнем проблеске сознания сказал:

— В одном из ящиков, в хижине… письмо… для Марион. В нем… она узнает про свою мать. И золото… там… для детей…

Его глаза закрылись. Еще раз судорога пробежала по телу.

— Марион, Марион, — шепнул он.

Натаниэль побежал к хижине.