– Мы ведь сентиментальная нация… Конечно, есть.

– Покажите.

Берг достал из кармана пачку писем, перевязанных синей тесемочкой.

– Дайте все, – попросил Вихрь.

Берг сказал:

– Я понимаю. Возьмите одно – с обратным адресом. И одно фото. Там мать и дети. Остальные все-таки оставьте мне.

Вихрь взял письмо с обратным адресом и штемпелем на марке, отобрал фотографию, спрятал все это в карман и сказал:

– Вот так. А на внедрение к вам пойдет мой друг.

Берг посмотрел на Колю, кивнул, потом перевел глаза на Вихря, и – толчком – из точных, цепких глубин его памяти всплыл портрет того русского разведчика, которого ждал Муха и который потом был взят гестапо и сбежал от них – с рынка.

Полковник вдруг как-то устало и отрешенно подумал:

«Если я отдам его шефу гестапо, меня сделают героем нации. Во всяком случае, за такой подарок я получу отпуск».

– Назначайте место новой встречи, – предложил Берг, и Коля почувствовал, как в голосе полковника что-то сломалось.

Вихрь посмотрел на Колю, потом на Берга и сказал:

– Этот парень, – и он положил руку на Колино плечо, – мне как брат. Вроде как вам – сыновья. Понятно?

– Понятно.

– Если с его головы упадет хоть один волос, я обещаю вам много несчастий.

– Ладно, – сказал Берг все тем же усталым, надломленным голосом, – не стоит нам друг друга пугать, и так довольно страшно жить в этом мире. Завтра утром я жду. Надеюсь, мой адрес вам говорить не стоит?

– Не стоит, – сказал Коля.

– До свидания, – сказал Берг.

– До встречи.