Возвращался в этот вечер Избасар с друзьями с лова, когда по всей косе догорали костры. На дне причалки трепыхались крупные сазаны, толстые лещи и небольшой темноспинный осетр.

— Здоровы ли пришли? — из темноты выдвинулась фигура одноглазого. — С уловом?

«Ждет, следит», — понял Избасар.

— С уловом, — ответил он и подал Бейсенгали осетра. — Прямите от первой удачи.

Тот поколебался, все же взял рыбину и ответил по-рыбацки.

— Пусть будет всегда ваш улов равен этой щедрости, — и, помолчав, добавил: — Идемте к костру, чай вскипятили.

Избасар, кивнув, стал выбрасывать рыбу к ногам спешивших сюда со всех сторон ловцов.

— Берите, счастья нам пожелайте.

— Желаем, желаем, — отвечали рыбаки.

— Счастье-то, как видать, вы нам привезли. Неделю пустые с промысла вертаемся, — сказал старый ловец с окладистой русой бородой, прикидывая на изъеденной солью ладони огромного леща. — Пошла, знатца, рыба, завтра и мы, знатца, с уловом будем. Побегу, обскажу своим.

Прихватив одежду, Избасар с Кожгали пошли по косе к костру Бейсенгали. Ахтан остался с Мазо.

— Сюда давайте, — встретил их Байкуат. — Кошму для вас постелили.

— А третий где? — настороженно спросил сидевший у костра Бейсенгали, выставляя на середину кошмы деревянные кисе и блюдо с рыбой.

— Остался. Там, больной, — ответил Избасар.

И разговор сразу перекинулся на сегодняшний улов. Подошли еще рыбаки, принялись расспрашивать, где кидали сети. Намечали сообща места завтрашнего лова.

Когда Избасар рассказал об английском корабле, Байкуат так и покатился от смеха.

— Раскачали и вниз, — громко хохотал он не столько над Джанименовым, сколько от избытка нерастраченной силы.

Совсем иначе встретил это сообщение Бейсенгали.

— На англичанке был? — поворошил он костер и умолк. Но Избасар все время ловил на себе его острый, немигающий, как у птицы, взгляд и резко оборачивался. Тогда по губам Бейсенгали скользила усмешка, но взгляда своего, который, казалось, мог бы прожечь железо, он не отводил. Костер догорал, завитки дыма бежали ввысь, запахнутые звездной полостью.

«Как бы такой „друг“ не пырнул ножом», — думал про Бейсенгали Избасар. И в свою очередь стал присматриваться к нему.