– Ушаков? – воскликнул Потемкин, – да ведь он получил от меня приказ арестовать Мировича и тогда зло было бы предотвращено.

Орлов, казалось, не слышал слов Потемкина; только его лицо еще больше осунулось и глаза заблистали гневом.

– В артиллерийских казармах все было готово для встречи Иоанна Антоновича, – продолжал он. – Заговорщики схвачены и я представлю вашему императорскому величеству список виновных. Вы, ваше императорское величество, должны быть благодарны мне, что я стою на страже у ступеней вашего трона, ни на одну минуту не нарушая вашего покоя.

– А кровь, пролитая невинная кровь? – воскликнула потрясенная Екатерина Алексеевна.

– Невинная? – спросил Орлов. – Да разве Иоанн Антонович не был в тайном соглашении с заговорщиками? Разве он не хотел свергнуть вас с престола? Разве он пощадил бы вашу жизнь, если бы ему удалось его предприятие? И раз уже совершилось кровавое деяние, – продолжал Орлов, делая шаг вперед к императрице, – то разве смерть не лучше для него, чем жалкая жизнь в неволе? И не представлял ли бы он собою опасности все время, пока жил? Если уж мертвецы встают грозными призраками, то не лучше ли сделать безвредными живых? Несмотря на то, что неуклюжие руки нарушили мои расчеты, тем не менее, все случавшееся совершилось к вашему благу, ваше императорское величество, и к упрочению вашего трона.

– Ну, а эта девушка? Эта Аделина? – спросила государыня.

– Я предполагал, что она, как возлюбленная заговорщика, тоже представляет собою опасность. Мне казалось, что было бы лучше лишить ее свободы в момент восстания и передать в надежные руки.

– Какая наглая ложь! – воскликнул Потемкин, – и единственный человек, который мог бы распутать эту суть лжи, находится на том свете! Бедный Ушаков!

– Жалкие люди, покупающие предателя, могут сообщить сведения о предателе, меня же это не интересует, – проговорили Орлов, не глядя на Потемкина. – Теперь, ваше императорское величество, – продолжал он, – я ответил на обвинение; я дал вам в руки все разветвления этого опасного заговора; угроза, которую воплощал собою Иоанн Антонович вашему могуществу, исчезла со света и единственная опасность, угрожающая вашему трону, исходит оттуда, где некий Пугачев прикрывается именем скончавшегося императора. Теперь можно свободно и уверенно всеми силами выступить на подавление этого восстания, после того как враги внутри дома уничтожены. Если во всем этом заключается вина, вы, ваше императорское величество, вольны судить меня.

Глубоко потрясенная стояла Екатерина Алексеевна, склонив на грудь голову, в то время как Потемкин наблюдал за нею, не сводил взора. Наконец, она выпрямилась; ее глаза были влажны, губы у нее дрожали, когда она промолвила: