Но благоразумно ли, честно ли выполнять два обещания, данные в такую минуту, когда он не был хозяином своим поступкам? Предположим, если он увидится с Э гной, хорошо ли потом отправляться ждать Сатанаису? А если сердце его и воображение заставят предпочесть Сатанаису, не честнее ли будет уйти, не дождавшись Этны?

Но мы можем смело заявить, что Эрнест Кольмар никак не мог решить в пользу Этны или Сатанаисы и сделать выбор между полуденным и вечерним свиданиями.

«Притом, – говорил себе рыцарь, – не будет ли невежливо изменить тому или другому обещанию?» Как рыцарь, не обязан ли он осведомиться о здоровье женщины, спасенной им от большой опасности, а также и той, с которой обстоятельства за несколько часов поставили его на короткую ногу?

Предаваясь подобным рассуждениям, Эрнест Кольмар убедил себя, что его долг находиться в полдень на городском валу, а вечером – в дворцовом саду.

Был полдень. Солнце сияло на небе, у городских ворот сменялись часовые.

Эрнест Кольмар тихо брел по валу, как вдруг приметил даму, богато одетую, под вуалью. Он не мог разглядеть ее лица н даже угадать его черты, так густы были складки вуали, но по грациозной походке, по ее изяществу и достоинству, по биению своего сердца Кольмар понял, что перед ним Этна.

Это действительно была она. Приблизившись к нему, она отбросила вуаль и на несколько секунд словно ослепила, очаровала рыцаря. Ему казалось, что он встретился с ангелом, столько прелести, спокойствия, кротости было в лице, которым он любовался.

Кольмар сделал к Этне шаг, взял девушку за руку и нежно поднес ее к губам.

– Возможно ли, – промолвил он наконец, – чтоб мы действительно увидались, что вы вспомнили свое обещание и пришли сюда в назначенный день и час?

– Рыцарь, вы уверяли, что желаете встретиться со мной опять, – ответила Этна, потупив глаза, – и я не нарушила слово, сдержать которое считала своим долгом.

– Да, я знаю, что сам вырвал у вас это обещание, – сказал рыцарь, внезапно сделавшись грустным. – И я почти раскаиваюсь в своем безумстве.

– В ваших словах скрыта горечь, рыцарь, – перебила его Этна таким кротким голосом, что Кольмар не мог не ответить ей нежным взглядом, – Почему вы сожалеете об этом? – продолжала она. – Разве дружеские чувства, которые вы испытали ко мне тогда, должны были исчезнуть вместе с необыкновенными обстоятельствами, породившими их?

– Нет! Нет! Вы ошибаетесь, Этна! – вскричал Кольмар, пожимая руку молодой женщины. Потом, выпустив ее, хотя она и не отнимала, несмотря на то что ее щеки покрылись яркой краской, он прибавил с живостью: – Мне очень жаль, что я увидел вас опять, Этна, потому что наше свидание заставит меня пожелать следующего, и только Бог знает, к вашему ли счастью и к моему ли кончится это.