Тем же вечером Жижка сидел в одной из зал пражской крепости, рассматривая большую ландкарту, на которой были обозначены замки богемских вельмож. Он был один, и солнечные лучи, падая на него, придавали зловещее и почти свирепое выражение его лицу, суровому уже от природы.

Время от времени какие-то бессвязные фразы и жалобы вырывались у него из груди.

– Намерения мои чисты, мои планы превосходны, – тихо пробормотал он. – И чем бы ни закончилась эта борьба, мир не скажет, что я начал ее из эгоизма. Нет, ведь честолюбие умерло в моем сердце, первая привязанность которого была так гибельно разбита. Но для чего оживлять воспоминание о старой любви? Для чего пробуждать чувство, которое столько лет я старался запрятать в глубины памяти? О Эрманда! Неужели твой образ еще не забыт мною!

Воин стер слезу, готовую выкатиться из глаз, и, чтобы разогнать мысли, затолпившиеся в его уме, продолжил рассматривать карту.

– В Белом Доме живет баронесса Гамелен, – сказал он. – Эта женщина слывет сострадательной и помогающей нуждающимся, но она известна как неприя-телышца.

Произнеся такие слова, Жижка выдвинул ящик стола, перед которым сидел, и, достав записную книжку, прочитал в ней что-то.

– Вот, – заметил он по-прежнему сам себе, – замок Гамелей, принадлежащий баронессе того же имени, – крепость с обширными подземельями, в ней обитает множество молодых людей, находящихся на иждивении баронессы. Общиной управляет монах; в окрестностях видели несколько вооруженных человек. Но такие сведения можно приписать страху и суеверию. Замок крепок и может стать укрытием для наших врагов. Я пошлю двести таборитов занять его.

Едва Жижка принял это решение, таборит-охранник отворил дверь и сказал:

– Генерал, какая-то дама хочет немедленно говорить с вами.

– Впустите ее, – велел Жижка.

Таборит удалился, и через несколько минут высокая, стройная женщина под вуалью появилась перед генералом. Она постояла несколько секунд, внимательно глядя на него, потом произнесла:

– Простите, что я осмелилась настаивать на свидании с вами, генерал, но выслушайте меня со вниманием.

Тут она откинула вуаль, и Жижка увидал лицо изумительно прекрасное.

– Генерал Жижка, – продолжала женщина, – я пришла умолять о сочувствии и снисхождении. Я не знаю, каким образом изложить вам свою просьбу, потому что я не единомышленница, и мое имя, возможно, произведет неблагоприятное впечатление. Я баронесса Гамелей!

– Я думал о Бас только что, – заметил Жижка со свойственным ему спокойствием, – и я решил послать завтра потребовать ключи от вашего замка.