– Это весьма естественно, – продолжал с превосходно сыгранным добродушием Бараха, – двое всегда скорее могут обратить на себя внимание, чем какой-нибудь одинокий путник, не так ли?

– Вы положительно читаете мои мысли! – снова воскликнул Ороче с таким восхищением, что Бараха на мгновение почувствовал даже некоторый страх.

– Ну, в таком случае, вы, без сомнения, согласитесь с тем, что я намерен предложить вам!

– Еще не зная, о чем пойдет речь, я уже заранее готов изъявить вам свое согласие, так как никому не доверяю только наполовину, а тем более своим близким друзьям!

– Не хотите ли вы этим сказать, сеньор, что вовсе не доверяете им?

– О, сеньор Бараха, как можете вы говорить такие вещи! – воскликнул Ороче, картинно драпируясь в лохмотья, которые он называл своим плащом. – Я постоянно грешу как раз в обратном!

– Итак, я полагаю, что лучше всего нам будет добраться до лагеря в одиночку. Пусть каждый из нас выберет свой маршрут. Я первый подаю пример!

– Позвольте еще два слова! – остановил его Ороче. – Где же мы встретимся с вами?

– У разветвления реки! Тот, кто туда прибудет первым, подождет другого!

– А долго ли? – спросил Ороче с прекрасно сыгранной наивностью.

– Это будет зависеть от степени нетерпения прибывшего первым и от степени его дружеского расположения к тому, кого ему придется ждать!

– Эх, черт возьми! – воскликнул Ороче. – В таком случае, если, к примеру, я прибуду первым, а вы, вследствие какого-нибудь несчастного случая, предположим, падения в пропасть или меткой пули, будете лишены возможности явиться к условленному месту, я буду обречен ждать вас там до второго пришествия Христова!

– Такого рода самоотверженная дружба с вашей стороны нимало не удивляет меня! – ответил Бараха прочувствованным тоном. – Но я не имею права принять такой жертвы! Нет, если вы ничего не имеете против, мы назначим для ожидания всего один час времени, после чего…

– После чего прибывший первым к реке вернется в лагерь, оплакивая своего друга!

Порешив на этом, друзья отправились каждый своей дорогой в различных направлениях; некоторое время они оставались в виду друг друга, но вскоре оба скрылись в густом тумане Туманных гор.

Когда гамбусино, на котором дырявый плащ развевался, подобно лохмотьям на огородном пугале, наконец окончательно исчез из глаз Барахи, последний приостановился и стал осматривать местность, но не с целью отыскать кратчайший путь, ведущий к разветвлению реки, отнюдь нет!

Полагаем, читателя не удивит, что он столько же помышлял о возвращении в лагерь, сколько о том, чтобы добровольно предать себя в руки охотников, от которых они бежали. Нет, Бараха был не столь прост! Он просто отыскивал теперь такое местечко, где бы ему можно было с удобством и в полной безопасности предаться прелестям продолжительного безделья, предоставив Ороче томиться в скучном ожидании его прибытия на условное место. Жадный гамбусино не хотел слишком удаляться от этих мест. Только он не принял в расчет трех охотников и нежных чувств своего друга.